[ginolisi]

07.12.2013 в 00:11

Пишет  Айзен+Гин:

Айзен+Гин. Тема 4: мистика\психодел\хоррор. Мир в подарок, мини, G

Название: Мир в подарок
Команда: Айзен+Гин
Тема: мистика\психодел\хоррор
Пейринг/Персонажи: Айзен, Гин
Размер: 2 667 слов
Жанр: фантасмагория
Рейтинг: G
Дисклеймер: все права на сказочки у Кубо, мы говорим ему спасибо!
Саммари: случается, миры дарят просто так. Но истинные мотивы Владыки никому не известны.
Предупреждения: сказка, из которой может выйти что угодно.

Тэмари – нитяной, вышитый мячик.
Искусство вышивки тэмари пришло в Японию из Китая.
В основе тэмари был мешочек с рисовой шелухой, который шуршал, когда мячиком играли. Изначально мешочек обматывали лоскутками, сделанными из старых кимоно, поверху наматывались обычные нитки, на которых вышивались узоры. Один из самых популярных узоров для тэмари называется кику — хризантема.

Основа

Айзен подошел бесшумно, остановился у Гина за спиной и протянул ему на раскрытой ладони тэмари – небольшой нитяной мячик.
– Нравится? – спросил он.
– Игрушка? – вопросом на вопрос ответил Гин, разглядывая безделушку — зеленую, с узором, напоминающим листья бамбука. – Зачем?
А рука уже сама собой тянулась потрогать подарок – красивый, яркий.
Но лишь тонкие пальцы коснулись игрушки, как…
– Разбейся.
И мир раскололся на мелкие осколки. Узор, который только что притягивал взгляд строгим геометрическим совершенством, рассыпался на отдельные фрагменты, каждый из которых завладел частичкой внимания. Странное состояние. Словно смотришь в расколотое зеркало, в каждом из осколков которого живёт отдельный мир.
– Выбирай, – прозвучал тихий голос за спиной.
– Опять ваши иллюзии, – нахмурился Гин, но все же ткнул пальцем в первый попавшийся осколок.
Нет смысла отказывать Владыке, дары приносящему. К тому же, на изощренный способ казни это походило мало.
Хотя там, где дело касается Айзена Соуске, ни в чем нельзя быть уверенным до конца.
– Идем, – кивнул Айзен — и шагнул в выбранный Гином мир-осколок.
Гин поспешил за ним… и замер, разом оглушенный яркостью красок, голосами птиц, разнообразием запахов.
Море и солнце, сливающиеся воедино; пляж белого, чистейшего песка; банановые заросли.
– Здесь нужно найти то, что станет основой твоего подарка, – Айзен стоял совсем рядом, подняв лицо к небесам и щурясь на солнце.
– Подарка?
– Тебе же понравился тэмари? – мягко поинтересовался Айзен.
– Ну, да… – Гин чувствовал какой-то подвох, но пока не мог понять, в чем он — и к чему все это приведет.
– Я хочу подарить тебе его. Но, чтобы он стал реальностью, придется потрудиться.
– Значит, мы ищем мешочек с рисовой шелухой? – язвительно поинтересовался Гин.
– Не угадал, – усмехнулся Владыка. – Яйцо морской черепахи.
– Хотите сказать, что они водятся только здесь? – недоверчиво переспросил Гин. – И стоило ради какого-то яйца устраивать все это представление! – фыркнул он.
– Именно на такие берега черепахи обычно приплывают, чтобы отложить яйца.
Песок зашуршал под ногами Айзена.
– А вы уверены, что сегодня именно тот день, когда они приплывают? – Гин все же решил подхватить игру. Впрочем, выбора — отказаться или принять участие — у него все равно нет.
– Вот мы и выясним это. Заодно испытаем степень твоего везения.
– Надеюсь, оно не подведет в решающий момент, – хмыкнул Гин. Потоптался на месте, присел, зачерпнул пригоршню белоснежного песка и поинтересовался: – Это должна быть какая-то особенная черепаха или хватит самой обычной?
– А как ты сам думаешь? – весело спросил Айзен. Расстегнул и спустил с плеч плащ, — тот упал на песок, следом за ним полетело и нижнее кимоно.
– Ясно, – хихикнул Гин и уселся поудобнее, – будем ждать особенную черепаху. Надеюсь, на ней написано, что это именно особенная, а не самая обыкновенная морская черепаха.
Владыка не ответил, развязал пояс и снял хакама.
– Не желаешь составить мне компанию?
– Вы собираетесь купаться? – насмешливо поинтересовался Гин и принялся поспешно снимать одежду. – Неужели вода не отравлена?
– Всегда ждешь подвох, – покачал головой Айзен. – У тебя есть прекрасная возможность проверить, – он замер на миг у кромки воды, а потом сделал шаг вперед.
Гин внимательно проследил за ним, – шутки шутками, но чувство юмора у Владыки в последнее время было весьма специфическим, – а потом все же решил присоединиться.
Вода оказалась теплой, как парное молоко. Айзен уже уплыл довольно далеко, явно наслаждаясь купанием и временами отфыркиваясь, как морской лев. Догнать его можно было и не пытаться.
«Вот бы его еще притопить немного…» – мрачно подумал Гин, но решил не делать глупостей.
За что и поплатился.
Едва Гин отплыл от берега, как его тут же дернули за ногу, увлекая на глубину.
Гин забился, от неожиданности глотнул соленой воды, попытался вырваться — но его держали крепко и, похоже, не собирались отпускать. В глазах уже темнело, когда его, наконец, вытолкнули на поверхность.
– Гадость! – Гин закашлялся, затряс головой, пытаясь вытрясти воду из ушей.
Сколько он пробыл под водой, осталось загадкой: оглянувшись, Гин обнаружил, что солнце уже село, и на небе царят звезды и луна. Гин глубоко вздохнул и поплыл по лунной дорожке к берегу.
– Надо было бы уже давно привыкнуть к вашим фокусам, Владыка, – шипел он себе под нос.
Айзен ждал его на берегу, сидя на песке у самой полосы прибоя.
– Красиво, – сказал он, глядя вдаль.
– Красиво, – фыркнул Гин и почти упал рядом с Айзеном, переводя дыхание; потом все же сел, попытался отряхнуться от песка.
– Вода светится, – задумчиво произнес Айзен. – Всего лишь планктон, мелкая океанская живность, а завораживает, – помолчал. – Какого цвета тэмари ты хочешь?
– М? – Гин покосился на Владыку. – Черный с серебром.
– Хороший выбор, – кивнул Айзен. – Хотя я бы добавил еще немного алого.
– Неплохо звучит, – Гин встал и зашел в воду – смыть песок с рук. Потом вернулся и опять сел рядом. – А почему алый?
– Быть может, поэтому? – Владыка ухватил Гина за подбородок, повернул его лицо к себе, заглядывая в глаза.
– О, у вас приступ романтического настроения?.. – полувопросительно протянул Гин, но не получил ответа.
Айзен почти сразу отпустил его, словно потерял интерес.
– Смотри, они плывут, – кивнул он.
Гин даже вздрогнул, — за купанием и разговорами он позабыл, зачем они здесь. А из воды уже выползали огромные морские черепахи. Медлительные, неуклюжие на суше, они тяжело выбирались на берег, стремясь отползти от воды как можно дальше.
Разноцветные, с узорными панцирями, черепахи одна за другой появлялись из воды. Каждая искала свое место на пляже и принималась рыть.
– И которая из них наша? Их же тут десятки! Сотни…
– Тебе выбирать, – пожал плечами Айзен.
Гин встал, огляделся, чуть ли не принюхался, — а потом опять сел и принялся что-то чертить на песке пальцем.
– Наша еще не приплыла, – пояснил он.
Айзен не возражал. Судя по всему, инициативу выбора он полностью отдал Гину.
Гина смущало другое: то, что во всем остальном у него желания не спрашивали.
Нужную черепаху он увидел часа через два — когда уже счет времени потерял.
– Вот она, – вытянул руку вперед, указывая на белоснежную тварь, выбирающуюся из воды.
Эта черепаха была медлительней остальных, она даже не смогла с первой попытки полностью выползти на берег, так и замерла наполовину в воде. Ее огромная голова легла у самых ног Владыки.
– Вот так мир был создан из яйца, – прошептал Айзен.
– Это вы о чем? – спросил у него шепотом Гин, чувствуя себя так, будто присутствует при каком-то ритуале.
Айзен рассмеялся и коснулся головы черепахи. Та облегченно вздохнула, прикрыла глаза.
– Отойдем, не будем мешать, – велел Айзен и шагнул в сторону, позволяя черепахе полностью выбраться на берег.
Черепахи стали уходить в океан с рассветом. Последней в волнах скрылась большая белая.
– И нам пора, – Айзен уже одевался.
На его одеждах не было ни единого пятна. Гин хмыкнул, подобрал с песка хакама и принялся завязывать пояс.
– А дальше? Подозреваю, что это еще не все.
– Не все. У нас есть только основа, до настоящего подарка еще далеко.
– И каких черепах мы будем пасти на этот раз?
– Все зависит только от тебя.
Мир снова пошел трещинами.
– Выбирай.
Думать не хотелось, и Гин опять ткнул наугад.

Обмотка

Дождь лил сплошной стеной. Гин промок в один момент, огляделся и увидел Айзена, стоявшего совсем рядом, но под зонтом.
– Вы это все специально! – Гин обхватил себя руками, чихнул и шагнул под зонт к Айзену. Прижался: не ему же одному быть мокрым в этом холодном мире.
– Специально? – улыбнулся Айзен и провёл по плечу Гина свободной рукой. – Ты же сам выбирал мир.
Тот ничего не ответил, только снова чихнул и мелко, почти напоказ задрожал.
– Пойдем, тут недалеко было неплохое кафе.
– Кафе? – Гин встрепенулся и огляделся.
Теперь, когда лицо не заливала вода, он смог разглядеть улицу, здания, людей.
– Подумать только, мы в городе. А я уж ожидал увидеть тропический лес.
– Думаю, тебе бы больше подошла пустыня. А то ты слишком замерз, – покачал головой Айзен.
– И чья в этом вина? – Гин не прекращал ворчать, пока они не дошли до небольшого ресторанчика. Внутри было тепло, уютно и вкусно пахло сдобой.
Каким-то непостижимым образом за те несколько шагов, которые они прошли от дверей до столика, вся одежда на Гине высохла. Мокрыми остались только кончики волос.
– Опять ваши шуточки? – довольно промурлыкал он, садясь в мягкое кресло.
– Не понимаю, о чем ты, – покачал головой Айзен. – Капучино с корицей и мятный чай, – велел он официанту. – И корзинку ваших фирменных пирожных.
Гин вздохнул, прикрыл глаза, наслаждаясь теплом. Он никогда не пробовал капучино, но поймал себя на том, что отдаст за него душу. Желательно не свою.
– Что мы ищем здесь?
– Нить для обмотки. Насколько я понял, ты хочешь черную.
Гин поводил пальцем по белоснежной скатерти. На ней алым вспыхнул иероглиф «Нить» и почти сразу исчез.
– То, что я хочу, для вас никогда не имело значения, – он зевнул и попытался устроиться поудобнее.
Принесли заказ. Капучино пах божественно. Гин тут же оживился, потянулся к чашке — но почти сразу передумал, ухватил заварное пирожное из корзинки и опять откинулся на спинку кресла.
Айзен налил себе чаю, и запах мяты перебил даже кофейный аромат.
– Если нить, то, значит, пауки? – подумал вслух Гин.
– Не обязательно, – Айзен попробовал чай и остался доволен.
– М? Лён?
– Это тебе решать.
– Тогда конопля! Хотя ни один наркотик в мире не сравнится с тем, что порой порождают ваши иллюзии, – Гин ложечкой снял пену, попробовал. – Вкусно, – вынес вердикт и выпил капучино почти залпом. Облизнулся.
Дождь внезапно прекратился — словно кто-то на небесах кран закрыл.
– Пройдемся? – предложил Айзен.
– Пройдемся, – согласился Гин и взял пирожное из корзинки. Подумал и утащил еще одно, про запас.
Они бродили по улицам час, а то и больше. Город Гину не нравился. Огромные серые здания, одинаковые и бессмысленные. Холодные.
Несмотря на солнце, которое завладело небом после дождя, было невероятно холодно. К тому же на улицах было просто невыносимо много народу. И все куда-то торопились, толпились, толкались.
– Не хочу, – наконец не выдержал Гин.
– М? – оглянулся на него Айзен.
– Не хочу больше быть здесь, – Гин остановился, зашипел на какого-то парня, который толкнул его, но даже не остановился попросить прощения. – Не хочу!
Айзен улыбнулся и ухватил его за руку, повел сквозь толпу. Перед ним человеческое море расступалось, пропуская, словно не решаясь коснуться Владыки.
– Подумать только! – захихикал Гин. – Стоило всего лишь взять вас за руку.
Он и опомниться не успел, как Айзен распахнул какую-то дверь и втолкнул его во внутрь. Над головой Гина звякнул колокольчик, а в нос ударил запах чайного дерева.
– Проходите, пожалуйста, – тут же раздался голос из глубины полутемного зала.
Айзен не торопил Гина, терпеливо ждал в дверях, когда же тот наконец войдет.
– Дооообрый день, – протянул Гин и, наконец, переступил порог.
Они оказались в магазинчике, который торговал восточными безделушками. И не совсем безделушками. Гин замер у статуи дракона в его рост. Дракон был каменным, с алыми глазами, в которых, казалось, бушевало пламя.
– Как миииило, – протянул Гин и неторопливо двинулся вглубь помещения.
Здесь было тепло, почти жарко.
– Уважаемые ищут что-то особенное? – из темного угла вперед выступила невысокая фигура.
– Уважаемые смотрят, – отмахнулся от продавца Гин и подошел к полке с пиалами. Увы, на этом интерес к магазинчику в Гине закончился. Да, то, что здесь тепло – был несомненный плюс; но как же тут оказалось скучно!
– Присмотрели что-то себе, Айзен-сама? – Гин ухватил с круглого столика китайский веер и прикрыл им зевок.
– Думаю, да, – отозвался Айзен. Он стоял над инкрустированным нефритом ящичком и что-то перебирал в нём.
– М? – Гин подошел ближе. – Что это?
– Это куколки шелкопряда.
– Покрашенные вручную, – уточнил хозяин магазинчика.
– Вот тебе и нити для обмотки.
– Никогда не нравились личинки и бабочки, – фыркнул Гин — но явно лишь для проформы. Скуку как рукой сняло, её сменило предвкушение.
– Мы возьмем.
– Сколько?
– Один, – Айзен, не глядя, вытащил один из черных коконов. – Вот этот.
– Прекрасный выбор. Быть может, вас заинтересует…
– Нет, достаточно, – прервал продавца Айзен. – Наше время истекло.
Где-то в глубине магазинчика часы пробили полдень. Мир треснул пополам.
– Налево, – тут же объявил Гин — и шагнул направо.

Вышивка

Казалось, на этом поле нет ни одной одинаковой хризантемы. Белые, красные, желтые, зеленые, голубые – разнообразие цветов, размеров и форм поражали.
– Прекрасно, – чихнул Гин и огляделся. – Море цветов без конца и края.
Встряхнул длинными рукавами, уже пожелтевшими от цветочной пыльцы.
– Это место мне не нравится больше всего, – он шагнул вперед, прямо в цветочные заросли. Куда идти? Все равно: вокруг до самого горизонта ни единого следа ни дороги, ни тропинки.
– Вы где? – позвал Гин Айзена.
Ответом ему была бесконечная тишина абсолютно безлюдного места.
– Можно лелеять надежду, что вы сгинули в этой прорве цветов, или лучше оставаться реалистом? – с усмешкой спросил Гин.
Ответа опять не последовало.
– Ну и ладно, – буркнул Гин себе под нос.
– Какой он странный, – вдруг раздалось откуда-то сбоку.
Гин покосился в сторону, из которой донесся голос, но ничего, кроме цветов, не увидел. А между тем со всех сторон уже звучало:
– Думаете, он цветок?
– Нет, разве такие цветы бывают?
– А если не цветок, то кто?
– Сойди с меня!! – что-то жалобно заголосило под ногами у Гина.
– Подумать только! – рассмеялся Гин. – Мир говорящих цветов! Ну вы и затейник, Айзен-сама.
– Сойди с меняяяааа!
Гин сошел, но останавливаться не стал — неторопливо отправился, куда глаза глядят. Ведь именно так надо действовать в сказочно мире, разве нет? Цветы не молчали, шептались, делились новостями, обсуждали странного пришельца. А Гин шёл и шёл по необъятному полю хризантем, раскинувшемуся от горизонта до горизонта. Он понял, что ходит кругами, когда в третий раз увидел огромную белую хризантему с алой серединкой.
– Тебя я уже видел, – сообщил ей Гин.
– И я тебя, – сказал цветок.
Гин почесал за ухом и сел. Бесцельные блуждания ему уже надоели. Возможно, он должен разгадать какую-то загадку?.. Но как же ее разгадать, когда даже вопрос неизвестен? Вообще ничего не известно.
– Ты меня придавал, – сообщило что-то снизу.
Но Гин ни малейшего внимания не обратил на этот писк, устроился поудобней, закрыл глаза и попытался уснуть.
– Ты нашел? – спросили у него во сне.
– Что? – удивился он.
– Ты же за мячом пошел. Ты нашел его?
– Каким мячом? – Гин сел, потер глаза кулаками.
– Вот этим, – и ему на колени упал небольшой нитяной мячик — черный, с вышитой белой хризантемой.
– Это так просто — найти одну нужную хризантему среди бесконечного множества других! – кто-то засмеялся.
– Это так просто… – задумчиво произнес Гин и повертел мячик в руках.
Сон как рукой сняло. Он поднял голову, посмотрел на белый с алым цветок.
– Ты – моя хризантема!
И мир опять пошел трещинами. Гин едва успел ухватить цветок. Сорвать его оказалось не так просто. Стебель держался крепко и сдаваться не спешил.
– Ты тут не останешься, – прошипел Гин.
– Может быть, ты останешься здесь? – очень спокойно, словно ничего не происходило, ответила ему хризантема.
– Ну, уж нееееееет!
Гин так и вывалился из исчезающего мира с хризантемой в руках.
– Я, конечно, предполагал, что ты меня уважаешь, но валяться у моих ног? – сверху вниз на него смотрел Айзен.
Но Гин и не подумал вставать, разлегся поудобнее, понюхал цветок, не удержался, чихнул.
– Я выполнил все ваши задания? Где моя награда?
– Почти все, – Айзен опустился на корточки и отобрал у Гина хризантему.
– Это еще не все?! – возмутился Гин.
– Почти все, – повторил Айзен, поднялся и пошел к небольшому столу у окна.
Гин пошел следом: что ни говори, а ему было любопытно, ради чего все это было затеяно.
Перед Айзеном лежал нитяный мячик. Он был небольшим — как раз, чтобы поместиться в ладони.
Черепашье яйцо, тончайшая черная шелковая нить и белые с алым лепестки хризантемы – все теперь было единым целым.
– Именно так рождаются миры, – прошептал Айзен, – из, казалось бы, совершенно неподходящих предметов.
– Так вы хотите подарить мне мир? – Гин склонился над столиком, рассматривая мячик.
– Ты сам его себе подарил. А я всего лишь соединил все части воедино.
Гин потянулся к подарку, даже широкий рукав придержал, чтоб не мешал.
– Подумать только, целый мир… – пробормотал он и коснулся мячика, ощутил тепло, почти жар, который шел изнутри. – Мир…
Разбейся!
Реальность взорвалась тысячью мелких осколков. Но на этот раз вместе с ней разбились и все те, кто в ней находился.
Такое странное ощущение – быть разбитым на миллиарды частей.
«Просто наше время истекло», – только и успел подумать Гин — и проснулся.

* * *

Гин открыл глаза и долго смотрел в потолок, пытаясь понять, что с ним произошло.
– Всего лишь сон, – выдал он и накрылся одеялом с головой. Но почти сразу сдернул его с себя и сел. – Сон всего лишь! – и уставился на черный с бело-алой вышивкой мячик, лежащий на краю постели. – Вот как. Значит, Владыка подарил мне мой собственный мир, – он взял мячик в руки, покатал между ладоней, прислушиваясь к тому, как шуршит рисовая шелуха внутри. – Мой мир.
Твой…