ах, какой я балбес!

[ginolisi]

мне же сказочку подарили! очаровательную ))
потому что у меня тут как-то день рожденья был. …ну, ну, ничего, не огорчайтесь - он у меня через десять дней еще раз случится )
вот:


------------------
 Fiabilandia 2014-08-29 в 00:17 написал(а):

Это поздравление, именно ^____^

— Ты мне надоел, — обиженно пробурчал лисенок и отвернулся. — Все бабочки из-за тебя разлетелись, понял?
Бабочки и вправду разлетелись. Даже та, что билась о стенки банки, куда-то исчезла.

— Так уж и надоел?
— Да-да, просто ужасно, правда?
— Что ж, хорошо.

— Да? Выходит, ты мне тоже надоел и мешаешь, — так же насуплено произнес второй лисенок, точная копия первого.
— Ты вообще ненастоящий, я ткну тебя сейчас когтем и — пуф! — ты лопнешь, как мыльный пузырь.
У первого лисенка все правое ухо было будто мраморным — в серебристых пятнах, а у второго такая же картина была с левым ухом.
— Если я ненастоящий, то почему же разлетелись бабочки? Так что ненастоящий здесь — ты, и это я сейчас ткну тебя когтем.
Они уставились друг на друга и совершенно одинаково оскалились. Прямо между носами взлетел, словно спущенный пружиной, длинноногий кузнечик. Невидимый в изумрудной траве, но хорошо заметный рядом с влажным черным носом. С двумя носами.
— Давай так, спрячемся, а потом выпрыгнем по очереди перед первым, кто пройдет, и пусть он скажет, кто настоящий, — лисенок был очень разумным и высказывал только дельные идеи.
— Ладно, — кивнул второй, — но потом я буду очень занят, ясно? И ты больше не станешь вертеться под ногами, — этот лисенок был не только деловым, но еще и очень серьезным, чтобы там без глупостей.

За большим тутовым деревом было так уютно, что оба лисенка — а спрятались они, конечно, в одном и том же месте — чуть не пропустили знакомого рыжего ежа.
— Стой!
— Стой!
Закричали они, конечно, одновременно и выскочили на дорожку тоже одновременно.
— Я настоящий?
— А я?
— Нет, сначала скажи мне!

Ежик смотрел на них круглыми блестящими глазами-пуговками и совсем ничего не понимал.

— Вы оба настоящие, разве нет?
— Ты что, дурак? — это первый лисенок.
— Только один может быть настоящим, понял? — а это — второй, серьезный. Хотя и первый — очень серьезный.
— Не-а, — откровенно признался ежик и почесал живот. — А вам правда нужно знать?

Лисята дружно закивали. В этом они были совершенно согласны.

— Тогда я знаю способ. Надо сильно зажмуриться и считать до десяти, а потом, когда откроешь глаза, все, что ненастоящее, исчезнет.
— Это еще почему? — первый лисенок, глядя на ежа, почесал ухо. Чесаться — это как зевать, начал один — остальные не могут удержаться.
— Да! Это почему? — второй, глядя на первого, тоже почесал ухо. А может, все дело было в блохах.
— Потому что не бывает больше десяти пальцев на руках, а все, что нельзя посчитать на пальцах, принадлежит миру взрослых и значит — не существует.

— Ну ладно… — теперь ежик показался лисятам очень умным, а с умными лучше не спорить. Лисята сразу слегка замялись, только нервно постукивали друг друга хвостами.
— Тогда я начинаю, — ежик прижал лапы к мордочке, чтобы ничего не видеть, и медленно произнес: — Раз.

И лисята, повинуясь какому-то древнему инстинкту, бросились врассыпную.

Гин вскакивает, изображая несущихся прочь лисят, путается в собственных одеждах и не летит на землю только благодаря Айзену. Умудрившись молниеносно поймать его и мягко посадить рядом, Айзен беззвучно смеется, но когда начинает говорить — крайне серьезен:
— Я очень занят, Гин.

Мол, совсем нет времени на твои истории, поиграй сам. Гин улыбается и только. Айзен встает, расправляет одежду, идет было прочь, но оборачивается, — Гин уже посадил на длинный указательный палец большую фиолетовую бабочку. Где только взял?

— Кто же все-таки был настоящим? — голос у Айзена не то чтобы очень заинтересованный, но все же он никогда не умел полностью скрывать любопытство.

— Почему бы тебе не посчитать до десяти, Соуске? — Гин жмурится, бабочка помахивает крыльями, где-то журчит вода: ручей или родник, а может — целая река.

— Мне пришлось бы исчезнуть вместе с тобой, Гин, — Айзен пристально смотрит и протягивает руку, предлагая пойти следом, но стоит слишком далеко. — А для этого я — слишком занят.

Гин хмыкает себе под нос, осторожно встает, за Айзеном идти не спешит. Запрокидывает голову и смотрит в темное небо. Впрочем, скорее смотрится, как в зеркало. Полумесяц в дымке. Изъеден кратерами, будто мышами, и оттого кажется пятнистым, как уши лисят из истории. Гин отвечает небесам улыбкой-полумесяцем, словно кто-то там, наверху, кажется ему забавным. На пальце, вцепивишсь маленькими лапками, подрагивает огромная фиолетовая бабочка. Узор на каждом крыле подозрительно напоминает рыжую лисью морду. И конечно, одно ухо — в серебристых пятнах.

— И я, — еле слышно произносит Гин, и знает, что Айзен сейчас улыбается.

 Kagami-san, по-моему, она тебе понравится ) не?