погладь автора, я сказаВ
зы: а на дату я посмотрел только сейчас.
то есть пятого ноября 2010 года )
как легко не заметить хороший текст, оказывается!..
Пишет Гость:
Пишет Гость:
Пишет Гость:
Пишет Гость:
то есть пятого ноября 2010 года )
как легко не заметить хороший текст, оказывается!..
Пишет Гость:
18.10.2009 в 01:16
От заявки не осталось камня на камне.
Пусть простится это автору.
Персонажи творили, что хотели, не обращая на него никакого внимания, отмахивались от текста заявки, а так как автор очень их любит, ему оставалось только наблюдать и пытаться записывать. Еще автор подозревает, что они его всё-таки слегка стеснялись и поэтому вели себя не так, как обычно, но ничего с уверенностью сказать не может.
Заказчик, простите автора. Он очень хотел как лучше.
1
- Лейтенант Айзен, вы не забыли о необходимости планировки дежурств в Генсее? – капитан останавливается у самой двери, словно только что вспомнив о пресловутом графике.
- Никак нет, капитан Хирако, - поправляет очки лейтенант, старательно делая вид, что действительно забыл, и, если бы не капитан, дежурить бы отряду в следующий триместр как бог на душу положит.
Хотя оба знают, что это не так.
Хирако знает, что вертел эту фразу в голове еще на спарринге, наблюдая за разбившимися на пары бойцами – иначе с чего бы он смог так складно всё это произнести? Необходимость планировки дежурств… господи, прости.
А Айзен знает, что сейчас надо подыграть. Дать Синдзи-доно хоть когда-то почувствовать себя образцовым капитаном. Знающим всех бойцов по именам, заботливо спрашивающим, как семьи, организованным и степенным. Таким, каким был лейтенант Айзен.
У пятого отряда уже давно два капитана, и Хирако это понимает. Лаская пальцами чуть шероховатую бумагу сёдзи, он еще несколько секунд смотрит никуда расфокусированным взглядом, а потом резко закрывает створку.
Он передумал уходить.
Айзен наблюдал за капитаном эти несколько секунд, даже не зная, что предпочесть – чтобы капитан ушел и дал ему возможность спокойно пойти к Гину и Тосену, или же чтобы капитан остался и развлек его в своей странной, но приносящей удовлетворение манере. Решив, что Ичимару, Канаме и заодно эксперименты по захвату мира могут подождать, Айзен опускает веки – и в следующую секунду слышит звук захлопывающихся сёдзи.
Кёка Суйгецу – идеальный, безошибочный инструмент.
"Возжелай меня".
Хирако поворачивается, опираясь тонкими руками на по-европейски высокий рабочий стол лейтенанта. Это очень женское движение, и прогиб тела, которым оно сопровождается, и то, как падают на грудь капитана тяжелые золотые пряди, тоже очень женственно. Иногда Айзену кажется, что капитан – женщина, пожелавшая стать мужчиной, иногда – что мужчина, слишком долго общавшийся с женщинами… Впрочем, если бы это было так, разве был бы он столь косноязычно брутален в разговоре?
- Может быть, мы займемся этим прямо сейчас, Сосуке-кун?
- Что вы имеете в виду, капитан Хирако? – привычно переспрашивает Айзен, подпуская в голос самую малость испуга.
- Я думаю, что одно дежурство я уже спланировал. Сегодня в этом кабинете дежурить будешь ты.
Айзен поднимается из-за стола, не разрывая зрительную связь с Хирако. Не глядя, одним движением сворачивает свиток с личным делом восьмого офицера, откладывает его и усаживается на самый краешек столешницы, чуть откидываясь назад. Чуть помедлив, Сосуке вспоминает, как это бывает обычно, и ложится. Ему не слишком удобно – ноги, если их опустить, достают до пола только вытянутыми носками, и вообще стол никогда не имел тенденцию повторять изгибы спины – но он, не обращая на это внимания, снимает очки и осторожно откладывает их на стоящую на самом краю коробку со свитками. Он ждет.
Хирако мотает головой, откидывая волосы назад, подходит к лейтенанту ближе и наработанным движением устраивается между его ног. Рассматривает лицо отведшего взгляд Айзена, проводит тыльной стороной пальцев по щеке и шее. Айзен уже знает, что будет дальше – медленное разоблачение лейтенанта (сам капитан, как обычно, раздеться не соизволит), тонкие пальцы, скользко и опытно орудующие внутри, может быть, чуть щекотное ощущение скользящих по коже прядей волос, если Хирако наклонится вперед, опираясь ладонью о стол за плечом Айзена…
Поэтому лейтенант очень удивляется, когда Синдзи вдруг усаживается на стул, вальяжно откидывается на спинку и сводит пальцы домиком.
- Капитан? – уточняет Сосуке, приподнимаясь на локте.
- Раздевайся, - лениво приказывает Хирако.
URL комментарияПусть простится это автору.
Персонажи творили, что хотели, не обращая на него никакого внимания, отмахивались от текста заявки, а так как автор очень их любит, ему оставалось только наблюдать и пытаться записывать. Еще автор подозревает, что они его всё-таки слегка стеснялись и поэтому вели себя не так, как обычно, но ничего с уверенностью сказать не может.
Заказчик, простите автора. Он очень хотел как лучше.
1
- Лейтенант Айзен, вы не забыли о необходимости планировки дежурств в Генсее? – капитан останавливается у самой двери, словно только что вспомнив о пресловутом графике.
- Никак нет, капитан Хирако, - поправляет очки лейтенант, старательно делая вид, что действительно забыл, и, если бы не капитан, дежурить бы отряду в следующий триместр как бог на душу положит.
Хотя оба знают, что это не так.
Хирако знает, что вертел эту фразу в голове еще на спарринге, наблюдая за разбившимися на пары бойцами – иначе с чего бы он смог так складно всё это произнести? Необходимость планировки дежурств… господи, прости.
А Айзен знает, что сейчас надо подыграть. Дать Синдзи-доно хоть когда-то почувствовать себя образцовым капитаном. Знающим всех бойцов по именам, заботливо спрашивающим, как семьи, организованным и степенным. Таким, каким был лейтенант Айзен.
У пятого отряда уже давно два капитана, и Хирако это понимает. Лаская пальцами чуть шероховатую бумагу сёдзи, он еще несколько секунд смотрит никуда расфокусированным взглядом, а потом резко закрывает створку.
Он передумал уходить.
Айзен наблюдал за капитаном эти несколько секунд, даже не зная, что предпочесть – чтобы капитан ушел и дал ему возможность спокойно пойти к Гину и Тосену, или же чтобы капитан остался и развлек его в своей странной, но приносящей удовлетворение манере. Решив, что Ичимару, Канаме и заодно эксперименты по захвату мира могут подождать, Айзен опускает веки – и в следующую секунду слышит звук захлопывающихся сёдзи.
Кёка Суйгецу – идеальный, безошибочный инструмент.
"Возжелай меня".
Хирако поворачивается, опираясь тонкими руками на по-европейски высокий рабочий стол лейтенанта. Это очень женское движение, и прогиб тела, которым оно сопровождается, и то, как падают на грудь капитана тяжелые золотые пряди, тоже очень женственно. Иногда Айзену кажется, что капитан – женщина, пожелавшая стать мужчиной, иногда – что мужчина, слишком долго общавшийся с женщинами… Впрочем, если бы это было так, разве был бы он столь косноязычно брутален в разговоре?
- Может быть, мы займемся этим прямо сейчас, Сосуке-кун?
- Что вы имеете в виду, капитан Хирако? – привычно переспрашивает Айзен, подпуская в голос самую малость испуга.
- Я думаю, что одно дежурство я уже спланировал. Сегодня в этом кабинете дежурить будешь ты.
Айзен поднимается из-за стола, не разрывая зрительную связь с Хирако. Не глядя, одним движением сворачивает свиток с личным делом восьмого офицера, откладывает его и усаживается на самый краешек столешницы, чуть откидываясь назад. Чуть помедлив, Сосуке вспоминает, как это бывает обычно, и ложится. Ему не слишком удобно – ноги, если их опустить, достают до пола только вытянутыми носками, и вообще стол никогда не имел тенденцию повторять изгибы спины – но он, не обращая на это внимания, снимает очки и осторожно откладывает их на стоящую на самом краю коробку со свитками. Он ждет.
Хирако мотает головой, откидывая волосы назад, подходит к лейтенанту ближе и наработанным движением устраивается между его ног. Рассматривает лицо отведшего взгляд Айзена, проводит тыльной стороной пальцев по щеке и шее. Айзен уже знает, что будет дальше – медленное разоблачение лейтенанта (сам капитан, как обычно, раздеться не соизволит), тонкие пальцы, скользко и опытно орудующие внутри, может быть, чуть щекотное ощущение скользящих по коже прядей волос, если Хирако наклонится вперед, опираясь ладонью о стол за плечом Айзена…
Поэтому лейтенант очень удивляется, когда Синдзи вдруг усаживается на стул, вальяжно откидывается на спинку и сводит пальцы домиком.
- Капитан? – уточняет Сосуке, приподнимаясь на локте.
- Раздевайся, - лениво приказывает Хирако.
Пишет Гость:
18.10.2009 в 01:19
2Его поза вольготна и расслабленна, руки тоже никак его не выдают, и только легкая хрипотца в голосе и тёмные от желания полуприкрытые глаза говорят Айзену, что всё в порядке. Что Кёка Суйгецу всё ещё действует на этого человека, которого Айзен – смешно сказать – иногда даже опасался. Капитан из Хирако был, по мнению Сосуке, никудышный, объединять отряд он не умел совершенно – ни вокруг какой бы то ни было идеи, ни, что больше импонировало Айзену, вокруг своей скромной персоны – что отлично получалось даже у забанкаенного на всю голову капитана одиннадцатого – но иногда взгляд прозрачно-голубых глаз становился пронзительно-острым, проникая за полированное стекло зеркала, солнечные лучи волос рисковали прошить бездну темной воды, освещая дно – и тогда Сосуке становилось страшно.
Айзен встает со стола. Подчеркнуто уважительно разматывает лейтенантский шеврон. Аккуратно оборачивает бляху продетой в неё же тканью, откладывает к очкам.
- Кстати, Сосуке…
- Да, капитан? – Айзен поворачивается, не убирая руку от шеврона.
- Зачем ты носишь очки? Только не гони пургу, что ты без них не видишь.
- Я без них плохо вижу, - ласково, точно неразумному ребенку, повторяет Айзен.
- Ну-ну, - протягивает Хирако.
Айзен снимает форменное косодэ и вытягивает из хакама юкату без рукавов. Синдзи смотрит, с пристальной жадностью, на игру мышц под гладкой кожей молочного оттенка. У Айзена прекрасно развитое тело, будто он не специалист по кидо и не обладатель водного дзампакто, а какой-нибудь боец-мечник из одиннадцатого. Впрочем, до последнего Сосуке тоже далеко – бойцы дзюитибантая худые и жилистые, на их руках мозоли от мечей, а ноги стоптались в бесконечных кроссах и марш-бросках, они обязаны быть выносливыми – а у Айзена просто красивое тело упражняющегося ради собственного удовольствия атлета.
Хирако смотрит на него и внезапно одним текучим движением высвобождается из хаори. Еще раз оглядывает совершенство, невесть как угодившее к нему в лейтенанты, и резко набрасывает знак капитанства Айзену на плечи. Перегибается через того, дотягиваясь до шеврона, перекидывает волосы вперед и повязывает лейтенантскую бляху себе на стройную шею.
- Что скажешь, Сосуке? – спрашивает он, взметая ввысь золотой поток шелковых волос. – Так тебе больше хотелось бы, да?
- Вы знаете, капитан, я еще даже не достиг банкая…
- Пустяки, - шепчет Хирако ему на ухо, так, что уголок шеврона даже царапает Айзену щеку. – Ты просто никому о нем не говоришь. Но тебе идет быть капитаном. И ты это знаешь. И ты этого хочешь. Так будь. Я сегодня добрая фея. Я твой лейтенант. Ты мой капитан, Сосуке, представляешь?
- Чего вы хотите, капи…
- Синдзи, Сосуке!
- Чего вы хотите, Синдзи?
- Я хочу тебя, - после паузы отвечает Хирако. – Настоящего. Мне надоело, что ты шляешься у меня под носом, маячишь перед глазами, а я ни-хе-ра про тебя не знаю.
Разговор угрожал принять опасное направление, и Айзен это очень остро ощутил. Особенно тогда, когда Синдзи внезапно отстранился, ухватил его за плечи и прищурился, глядя ему в глаза.
- Ты лежал тут передо мной голый. Хрен знает сколько раз. Я тебя трахал. И ты позволял мне это делать. Я дрался с тобой на спаррингах. Ты почти весь день шляешься со мной, где надо и не надо. А я даже не уверен, что это ты.
Айзена пробрала дрожь. Ни один мускул на его лице не дрогнул, но больше, чем в половине случаев, под Хирако действительно лежал не он. И было жутко сознавать, что он мог это заметить. А главное, жутко было понимать, что он повёл себя так именно сегодня. Когда перед ним впервые за очень долгое время действительно был настоящий Айзен.
URL комментария- Скажи, ты видел реяцу генерала, а, Сосуке?
- …Да, капитан Хирако. Но…
- Ты можешь себе представить кого-то сильнее?
- …А вы?
– Я – нет. Но, может быть, у тебя это получится, а, Сосуке?
- …Да, капитан Хирако. Но…
- Ты можешь себе представить кого-то сильнее?
- …А вы?
– Я – нет. Но, может быть, у тебя это получится, а, Сосуке?
Айзен встает со стола. Подчеркнуто уважительно разматывает лейтенантский шеврон. Аккуратно оборачивает бляху продетой в неё же тканью, откладывает к очкам.
- Кстати, Сосуке…
- Да, капитан? – Айзен поворачивается, не убирая руку от шеврона.
- Зачем ты носишь очки? Только не гони пургу, что ты без них не видишь.
- Я без них плохо вижу, - ласково, точно неразумному ребенку, повторяет Айзен.
- Ну-ну, - протягивает Хирако.
Айзен снимает форменное косодэ и вытягивает из хакама юкату без рукавов. Синдзи смотрит, с пристальной жадностью, на игру мышц под гладкой кожей молочного оттенка. У Айзена прекрасно развитое тело, будто он не специалист по кидо и не обладатель водного дзампакто, а какой-нибудь боец-мечник из одиннадцатого. Впрочем, до последнего Сосуке тоже далеко – бойцы дзюитибантая худые и жилистые, на их руках мозоли от мечей, а ноги стоптались в бесконечных кроссах и марш-бросках, они обязаны быть выносливыми – а у Айзена просто красивое тело упражняющегося ради собственного удовольствия атлета.
Хирако смотрит на него и внезапно одним текучим движением высвобождается из хаори. Еще раз оглядывает совершенство, невесть как угодившее к нему в лейтенанты, и резко набрасывает знак капитанства Айзену на плечи. Перегибается через того, дотягиваясь до шеврона, перекидывает волосы вперед и повязывает лейтенантскую бляху себе на стройную шею.
- Что скажешь, Сосуке? – спрашивает он, взметая ввысь золотой поток шелковых волос. – Так тебе больше хотелось бы, да?
- Вы знаете, капитан, я еще даже не достиг банкая…
- Пустяки, - шепчет Хирако ему на ухо, так, что уголок шеврона даже царапает Айзену щеку. – Ты просто никому о нем не говоришь. Но тебе идет быть капитаном. И ты это знаешь. И ты этого хочешь. Так будь. Я сегодня добрая фея. Я твой лейтенант. Ты мой капитан, Сосуке, представляешь?
- Чего вы хотите, капи…
- Синдзи, Сосуке!
- Чего вы хотите, Синдзи?
- Я хочу тебя, - после паузы отвечает Хирако. – Настоящего. Мне надоело, что ты шляешься у меня под носом, маячишь перед глазами, а я ни-хе-ра про тебя не знаю.
Разговор угрожал принять опасное направление, и Айзен это очень остро ощутил. Особенно тогда, когда Синдзи внезапно отстранился, ухватил его за плечи и прищурился, глядя ему в глаза.
- Ты лежал тут передо мной голый. Хрен знает сколько раз. Я тебя трахал. И ты позволял мне это делать. Я дрался с тобой на спаррингах. Ты почти весь день шляешься со мной, где надо и не надо. А я даже не уверен, что это ты.
Айзена пробрала дрожь. Ни один мускул на его лице не дрогнул, но больше, чем в половине случаев, под Хирако действительно лежал не он. И было жутко сознавать, что он мог это заметить. А главное, жутко было понимать, что он повёл себя так именно сегодня. Когда перед ним впервые за очень долгое время действительно был настоящий Айзен.
Пишет Гость:
18.10.2009 в 01:23
3- Вы опасный человек, капитан, - произносит Айзен. И уже с улыбкой добавляет, - вот так перережете пол-отряда в приступе паранойи, а я буду виноват…
Он не договаривает. Синдзи зарывается руками в его волосы и зачесывает их назад, таким быстрым движением, будто хочет вырвать. Айзен хочет уверить себя, что это просто фетиш – даром, что ли, он себе такие космы отрастил, и перебирает их всё время? – но Хирако отстраняется и смотрит на результат.
- Теперь хотя бы видно твоё лицо, - говорит он, и Айзен еле подавляет желание что-нибудь нервно скомкать.
Он чувствует себя уязвимым как никогда. Он легко позволил Синдзи отнять его невинность, чтобы получить большую свободу; он научился получать удовольствие от чужой власти над своим телом; но даже в самый первый раз, когда было еще больно и немного стыдно, он не ощущал так остро, что кто-то проник в самую его суть.
«Что ты наделала, Кёка Суйгецу?!»
Хирако застывает, и сам Айзен тоже не в силах пальцем пошевелить. Стук собственного сердца кажется ему звуком гонга, долго звенящим и еще дольше угасающим. Из затененного угла за спиной капитана выступает женщина. У неё бледное неподвижное лицо, жидкие неопределенно-темного цвета волосы и огромные, очень грустные глаза. Она несимпатична, и помпезная роскошь её тяжелых, ярких одежд, ежесекундно меняющихся, это только подчеркивает. Впрочем, в ней тоже есть какая-то своя странная красота.
«А разве не этого ты хотел, Айзен?»
«Я хотел просто трахнуться с ним! Как обычно!» - Айзен позволил паническим ноткам пробиться в свой голос, ибо Кёка Суйгецу всегда требовала абсолютной честности.
«Это глупо. Ты должен идти вперед. Должен смотреть правде в глаза, - женщина не открывала рта, но её голос, казалось, громом разносится над Сейретеем, - если хочешь достигнуть цели. Стоило мне перестать туманить его разум, и он расколол тебя в два счета. Что же говорить об остальных».
«Немедленно верни всё как было! Я хочу расслабиться, а не выслушивать его догадки относительно того, какой же я!»
«Самонадеянный юнец, - глаза дзампакто полыхнули холодом, - жалкий мальчишка! Ты не можешь вечно прятаться за мной от своих страхов и чужих глаз! Я помогаю тебе, но ты должен помочь себе сам. Ты должен научиться обходиться без меня. Лгать. Играть. Быть господином иллюзий. Тогда мы будем вместе, и мир будет наш! Все миры будут наши!»
Голос над головой Айзена умолк. Дзампакто повернулась лицом к стене и оглянулась на хозяина.
«Не бойся, Айзен. Узнай себя. Стань им зеркалом, и пусть для этого они побудут зеркалами тебя. Стань их зеркалом…»
Дзампакто шагнула в тень, растворяясь в ней, и паралич спал. Время вновь потекло в привычном темпе. В ушах у Айзена еще звенело, и он не сразу расслышал голос Хирако:
- …знаешь это?
«Стань»
«Им»
«Зеркалом».
URL комментарияОн не договаривает. Синдзи зарывается руками в его волосы и зачесывает их назад, таким быстрым движением, будто хочет вырвать. Айзен хочет уверить себя, что это просто фетиш – даром, что ли, он себе такие космы отрастил, и перебирает их всё время? – но Хирако отстраняется и смотрит на результат.
- Теперь хотя бы видно твоё лицо, - говорит он, и Айзен еле подавляет желание что-нибудь нервно скомкать.
Он чувствует себя уязвимым как никогда. Он легко позволил Синдзи отнять его невинность, чтобы получить большую свободу; он научился получать удовольствие от чужой власти над своим телом; но даже в самый первый раз, когда было еще больно и немного стыдно, он не ощущал так остро, что кто-то проник в самую его суть.
«Что ты наделала, Кёка Суйгецу?!»
Хирако застывает, и сам Айзен тоже не в силах пальцем пошевелить. Стук собственного сердца кажется ему звуком гонга, долго звенящим и еще дольше угасающим. Из затененного угла за спиной капитана выступает женщина. У неё бледное неподвижное лицо, жидкие неопределенно-темного цвета волосы и огромные, очень грустные глаза. Она несимпатична, и помпезная роскошь её тяжелых, ярких одежд, ежесекундно меняющихся, это только подчеркивает. Впрочем, в ней тоже есть какая-то своя странная красота.
«А разве не этого ты хотел, Айзен?»
«Я хотел просто трахнуться с ним! Как обычно!» - Айзен позволил паническим ноткам пробиться в свой голос, ибо Кёка Суйгецу всегда требовала абсолютной честности.
«Это глупо. Ты должен идти вперед. Должен смотреть правде в глаза, - женщина не открывала рта, но её голос, казалось, громом разносится над Сейретеем, - если хочешь достигнуть цели. Стоило мне перестать туманить его разум, и он расколол тебя в два счета. Что же говорить об остальных».
«Немедленно верни всё как было! Я хочу расслабиться, а не выслушивать его догадки относительно того, какой же я!»
«Самонадеянный юнец, - глаза дзампакто полыхнули холодом, - жалкий мальчишка! Ты не можешь вечно прятаться за мной от своих страхов и чужих глаз! Я помогаю тебе, но ты должен помочь себе сам. Ты должен научиться обходиться без меня. Лгать. Играть. Быть господином иллюзий. Тогда мы будем вместе, и мир будет наш! Все миры будут наши!»
Голос над головой Айзена умолк. Дзампакто повернулась лицом к стене и оглянулась на хозяина.
«Не бойся, Айзен. Узнай себя. Стань им зеркалом, и пусть для этого они побудут зеркалами тебя. Стань их зеркалом…»
Дзампакто шагнула в тень, растворяясь в ней, и паралич спал. Время вновь потекло в привычном темпе. В ушах у Айзена еще звенело, и он не сразу расслышал голос Хирако:
- …знаешь это?
«Стань»
«Им»
«Зеркалом».
Пишет Гость:
18.10.2009 в 01:25
4- Позвольте, капитан Хирако, - Айзен одним движением руки сдергивает шеврон с шеи Синдзи. – А это ваше. Так должно быть. Так правильно.
Хаори капитана гобантая перекочевывает на стул позади своего законного владельца. У Хирако делается такое непонимающее лицо, что Айзену хочется смеяться. Кёка Суйгецу опять оказалась права. Всего лишь не поддаваться. Всего лишь отражать стоящего перед тобой человека… но отражение всегда левша. Оно всё делает строго наоборот.
Поэтому Айзен встряхивает головой, чтобы волосы привычно упали на лицо, и опускается назад, обхватывая талию капитана ногами и притягивая к себе.
Никто никогда не увидит, что находится с той стороны зеркала.
Никаким солнечным лучам не прошить эту воду.
Никогда.
Согрейте поверхность воды, солнечные лучи, согрейте мою кожу, капитан Хирако – вам меня не взять. Вам не проникнуть дальше, хоть вы и уже внутри, хоть вы и любите меня – это всего лишь кожа. Вы думаете, что я ваш? Это не я – ваш, это отражение – ваше. И его у вас никто не отнимает. А зеркало ничье.
Вам сладко, капитан? Это я дарю вам сладость. Ваше удовольствие принадлежит мне. Любите своё отражение, о Нарцисс, мальчик в белых одеждах – зеркалу безразлично.
Я вижу вас, капитан. А вы видите только себя.
И так будет со всеми.
С последним поцелуем тело Синдзи прошивает дрожь. Сосуке улыбается в его губы, и сбоку на них смотрит Кёка Суйгецу…
- Спасибо, - выдыхает Айзен, глядя ей в глаза – и его тоже накрывает.
- На здоровье, - еще не выровняв дыхание, но уже в обычной своей манере отвечает Хирако, отодвигаясь от него. – Черт, еще построение… чего разлегся, надо успеть до ужина!
Кёка Суйгецу смотрит на влезающего в штаны хозяина, и уголки её губ чуть приподнимаются. Айзен счастлив. Это высшая похвала.
URL комментарияХаори капитана гобантая перекочевывает на стул позади своего законного владельца. У Хирако делается такое непонимающее лицо, что Айзену хочется смеяться. Кёка Суйгецу опять оказалась права. Всего лишь не поддаваться. Всего лишь отражать стоящего перед тобой человека… но отражение всегда левша. Оно всё делает строго наоборот.
Поэтому Айзен встряхивает головой, чтобы волосы привычно упали на лицо, и опускается назад, обхватывая талию капитана ногами и притягивая к себе.
Никто никогда не увидит, что находится с той стороны зеркала.
Никаким солнечным лучам не прошить эту воду.
Никогда.
Согрейте поверхность воды, солнечные лучи, согрейте мою кожу, капитан Хирако – вам меня не взять. Вам не проникнуть дальше, хоть вы и уже внутри, хоть вы и любите меня – это всего лишь кожа. Вы думаете, что я ваш? Это не я – ваш, это отражение – ваше. И его у вас никто не отнимает. А зеркало ничье.
Вам сладко, капитан? Это я дарю вам сладость. Ваше удовольствие принадлежит мне. Любите своё отражение, о Нарцисс, мальчик в белых одеждах – зеркалу безразлично.
Я вижу вас, капитан. А вы видите только себя.
И так будет со всеми.
С последним поцелуем тело Синдзи прошивает дрожь. Сосуке улыбается в его губы, и сбоку на них смотрит Кёка Суйгецу…
- Спасибо, - выдыхает Айзен, глядя ей в глаза – и его тоже накрывает.
- На здоровье, - еще не выровняв дыхание, но уже в обычной своей манере отвечает Хирако, отодвигаясь от него. – Черт, еще построение… чего разлегся, надо успеть до ужина!
Кёка Суйгецу смотрит на влезающего в штаны хозяина, и уголки её губ чуть приподнимаются. Айзен счастлив. Это высшая похвала.
@темы: находки, «погладь автора»