погладь автора, я сказаВ
10.05.2013 в 03:40
Пишет кирогин:10.05.2013 в 01:40
Пишет KiraGin:Команда Ичимару/Кира. Тема 1. Романс/флафф. "Забота Ичимару Гина", G, драббл
Название: Забота Ичимару Гина
Команда: KiraGin
Тема: романс/флафф
Персонажи: Ичимару Гин, Кира Изуру, Унохана Рецу, Айзен Соуске
Размер: 1173 слова
Жанр: романс
Рейтинг: G
Дисклеймер: Bleach © Kubo Tite
Саммари: заботу Ичимару Гина непросто распознать
Солнце заливает палату. Кира пытается осмотреться. В вязкой тишине появляются голоса. Мелодичный и на диво холодный женский говорит что-то за дверью; Кира не понимает, что – но его окатывает зябкой волной.
Дверь открывается, и входит капитан.
…Вплывает неторопливо, точно гейша или актер, – невозможно сказать, отчего это впечатление, но оно очень яркое; и улыбка эта, ужасная, как всегда…
– Капитан Ичимару? – голос не слушается, звучит слишком хрипло и тихо.
Следом за Ичимару входит Унохана.
– …Предписан покой.
Кира не сразу понимает, что слышит её урывками. Но отлично видит, что капитан Унохана недовольна.
Ичимару подходит ближе. Смотрит с улыбкой – но цепко, словно ощупывает Киру своим прищуром.
– И-изуру… – капитан говорит, говорит что-то, но Кира опять не слышит, и Ичимару замолкает, глядит, наклонив голову к плечу, разворачивается и уходит. Кира переводит взгляд. Унохана смотрит на Киру внимательно. Затем за ней закрывается дверь.
Кира погружается в посверкивающую темноту.
В отряд он возвращается очень слабым.
Вечереет, тишина и спокойный свет наполняют весь мир – и расположение третьего отряда тоже. Кира входит в здание с бокового входа. Внутри пусто и тихо.
Кира медленно идет к кабинету капитана. Нужно доложить о прибытии.
Он не сразу понимает, откуда доносятся голоса. Ичимару раздражённо шипит. Слов не разобрать, но говорит он долго, и Кира успевает сообразить – это в оружейном запаснике. Кира подходит ближе – его путь так или иначе лежит мимо.
Ичимару замолкает, и его собеседник подаёт голос.
Кира всё еще не различает слов – да и не вслушивается, честно говоря. Но голос – голос не узнать невозможно. Кира непроизвольно задерживает дыхание и замедляет шаг.
Дверь с треском распахивается. На пороге оружейной возникает Ичимару, видит Киру и останавливается. Кира кланяется.
– Капитан Ичимару…
У него всё еще слишком слабый голос.
Кира разгибается и поднимает взгляд. За плечом Ичимару стоит Айзен.
– О… – произносит он.
Ичимару шагает к Кире.
Кира видит, что он раздражён – насколько он раздражён. Чем? Кем? Кирой?..
– Прошу прощения, капитан Ичимару, – голос Айзена, как всегда, нетороплив, глубок и спокоен, но никаких извинений Кира в нем не слышит, – ваш лейтенант?.. была стычка?..
– Тренировка, – певуче, с улыбкой отвечает Ичимару.
Кира хотел бы опереться на что-то, но до стены далеко. Он перебарывает дурноту.
– В ваше распоряжение…
– В офис, Изуру.
Ичимару разворачивается в другую сторону.
Кира ловит себя на странном ощущении – что не стоит смотреть на капитана Айзена. Что? С чего бы?.. Здесь, в конце концов, его отряд… его территория. Кира поднимает на Айзена взгляд. Но тот совершенно обычен; смотрит и улыбается так, как смотрит и улыбается всегда. Заботливо.
– Скорейшего выздоровления, лейтенант Кира.
И вот что это было?
Изуру откидывает голову на спинку дивана и старается собраться с силами. Неправильность мелкой, незначительной ситуации мучает его – прежде всего потому, что он совершенно не в силах соображать.
Ладно. Оставим эту нелепость в числе прочих… Капитану лучше знать, где беседовать с другим капитаном… И в каком тоне.
Тон Ичимару Кире чем дальше, тем меньше нравится. Но сейчас ему не до того. Сейчас надо собирать силы.
Ичимару так в офис и не приходит.
Несколько дней Кира таскается по отряду через «не могу». Восстановление идет медленно, но дни проходят спокойно, а его обязанности распределили между собой третий, четвёртый и пятый офицеры. С Ичимару он видится часто, – на построениях, при раздаче нарядов, в офисе, – но практически не разговаривает.
От последствий тренировки Кира отходит с месяц. За это время успевает случиться множество мелких, обычных происшествий – и не происходит ничего.
Словно время остановилось там, в тихом вечернем свете. Словно… его капитан остановил его там.
– Как твоё здоровье, Изуру? – спрашивает Ичимару в один прекрасный день. Позднее утро, все разводки сделаны, все распоряжения до вечера отданы, и можно подумать… об оставшихся несделанными делах. Именно так, думает Кира, считает Ичимару. Просто у них не доделаны дела разного толка.
Кира коротко кланяется. Он надеется, что достаточно восстановился – достаточно для новой тренировки.
Ичимару смотрит на него с улыбкой. Сейчас эта улыбка похожа на сардоническую гримасу. Если б не было так спокойно всё остальное лицо.
– Я готов продолжать, капитан.
Голос у Киры негромкий и спокойный. И это хорошо, – думает Ичимару. Мальчик не слишком напряжён – может, и вправду восстановился.
– Идём.
На полигоне Ичимару смотрит только на него. Будто целится. Оценивает – состояние, реакцию.
Ичимару очень осторожен. Он всегда действует на пределе – на пределе Кириных сил. Кира знает: для него эти тренировки значат не меньше. Ичимару нужно чётко представлять этот самый предел лейтенантских сил. И он тренируется. На Кире. На ком же ещё – если необходимо знать, как определять Кирин предел?
– Бакудо…
Заклинания даются Кире с трудом. Какой-то блок?.. Видимо, так: после прошлого у него бессознательный блок на заклинания от уровня…
– Изуру, не отвлекайся.
Голос у Ичимару строгий – а для Киры он звучит, как заботливый. Строгость – это очень редкий и необычный для Ичимару тон. Но Изуру уже не раз слышал его. Только между ними.
Это странное сочетание.
Когда в ядовито-безразличном переливчатом голосе появляется эта строгость, Кира слышит в ней прежде всего заботу. Интересно, как бы это звучало для кого-то со стороны?..
…Заклинание врезается в него, он не успевает ни уйти в шунпо, ни выставить блок.
– Изуру!
В голосе капитана звучит раздражение. Кира встаёт, проморгавшись. Плечо и грудь онемели. Странное чувство – кажется, будто внутри него бегут мурашки. Не по коже, а в середине груди.
Ичимару кривится.
– Нехорошо!
– Я… медленный, капитан, – кланяется Изуру.
– Пооправдывайся… – ворчит Ичимару. Капитан сегодня удивительно заботлив. Кира не решается сказать, что, видимо, они начали рано.
– Будешь гав ловить – к Унохане отправлю!
Это факт. Не справится – опять попадёт в четвёртый отряд.
…Раньше Кире казалось, что капитан грозится его разжаловать. В четвёртый отряд. Сейчас это его уже не волнует. Сейчас речь о том, чтобы он сумел сохранить свою жизнь.
Ичимару, видимо, решает дать ему передышку с кидо – а может, заскучал и хочет развлекаться. Он нападает с мечом. На голой технике, без шикая. Если это и передышка, то своеобразная. Только теперь Кира понимает, насколько хуже он стал как боец после того… ранения.
– Да что ж такое! – шипит Ичимару, повергая лейтенанта в изумление – такой заботы Кира не ожидал. – Ты совершенно ни на что не годен!..
Эта досада такая искренняя – и, может быть, потому легко проламывает внутреннее сопротивление Киры; он даже не сразу соображает, что задействовал какой-то резерв. Но Ичимару продолжает ему помогать, и поудивляться резерву Кира не успевает. Правда, и получить удовольствие от того, как долго ему удается выстоять – тоже.
– ...Никаких спаррингов!.. – первое, что слышит Кира, когда возвращается в сознание. Он болтается вниз головой: Ичимару тащит его на плече.
– И никакой Уноханы, – добавляет он, заметив, что Кира пришёл в себя.
Это так замечательно, что Кира едва не смеётся от счастья.
– Отпустите, капитан… я сам пойду.
– Да-а?
Ичимару роняет его на землю.
Путь к отрядному полигону и обратно ведёт через сад – огромный старый сад. Почти заросли. Пусто и тихо. Впрочем, отряд наверняка в курсе… Третий не упустит возможности дать понять, что у лейтенанта тренировка…
Кира делает глубокий вдох, – раз, другой, третий, – проверяет себя. Смотрит на капитана. Улыбается, склоняясь в поклоне:
– Спасибо, капитан Ичимару.
Ичимару щурится на него с улыбкой. Сейчас это улыбка ободрения. Кира видит его за едким ехидством. Очень отчётливо видит.
URL записи
URL записи
10.05.2013 в 03:40
Пишет кирогин:10.05.2013 в 02:30
Пишет KiraGin:Команда Ичимару/Кира. Тема 2. Ангст/драма. "Консо", G, драббл
Название: Консо
Команда: KiraGin
Тема: ангст/драма
Персонажи: Ичимару Гин, Кира Изуру
Размер: драббл
Жанр: романс, ангст
Рейтинг: G
Дисклеймер: Bleach © Kubo Tite
Саммари: жизнь и смерть – понятия очень относительные
– И как это только ты выжил?.. – небрежно-заботливо спрашивает однорукого, помогая набросить полотенце на плечо.
Ичимару жмурится и неразборчиво мурлычет в ответ.
«Проститутка!» – яростно шипит внутренний голос.
От этого голоса такой эффект, как будто бьют в спину. Или изнутри. Изнутри по внутренностям. Нет – в середину спины.
Ичимару не вздрагивает, хоть мир дергается перед глазами, как от настоящего удара.
Не вздрагивает и продолжает улыбаться.
«Дура», – с силой говорит внутренний голос.
Ичимару время от времени пытается поговорить с ним. Не потому, что хочет общения; просто это слишком неприятно – его как в мясорубке скручивает от голоса внутри. Невозможно описать: удар? боль? давление? Будто бетонное крошево снова рушится на него.
Но голос не слышит.
Это очень неудобно – когда внутренний голос сумасшедший.
…Итай-Итай-сама поддерживает его – умело и по-настоящему деликатно поддерживает, взяв за локоть, – когда они спускаются в бассейн.
Ичимару не стесняется.
Его не стесняет его увечье. С обычной улыбочкой на губах он тренируется по нескольку раз в день – до тех пор, пока штаны не понадобится выжимать от пота.
…Пот ручьями течет по слишком белой коже. Ичимару действительно трудно. Трудно учиться жить заново. Впрочем, он и не помнит, как было по-другому.
Доктор Итай-Итай собрал его по частям, после того, как его извлекли из-под разрушенного дома. Вытащил обратно на этот свет. Вот только руку так и не спас.
…Иногда Ичимару думает, что и не собирался. Впрочем, Итай-Итай наблюдает за ним с симпатией – даже если это эксперимент.
Доктор Итай-Итай держит клинику и оперирует не только легально.
– Если бы не хирургия, я бы якудза не стал, – улыбается он.
А Ичимару – просто убийца.
Ночная прохлада тянет зябким сквозняком. Лонг рэндж остро пахнет железом и маслом. Мотоцикл – бензином.
Клиент развлекается в закрытом обществе. Сегодня он подзадержался, и Ичимару уже скучает. А ночь хороша, безлунна, свежа, полна жизни и запахов. Ветер шумит в кронах, заливаются цикады. Хочется мчать по ночному лесу, ловить тени…
Клиент появляется из дверей и, не успев сделать шага, вздрагивает; затем у него взрывается голова.
Трэковый мотоцикл мягко идет под уклон. Зажигание Ичимару включает в самом низу спуска. Теперь его услышат, конечно, – но тут нет дорог. Главное – справиться с управлением.
Он должен успеть на трассу.
Кира Изуру часто уходит в Генсей. Он идёт к тому месту. Дома стоят нетронутыми. Кира, сжимая зубы, медленно обходит район. Здесь дралась Момо… здесь их с Ибой пришиб Айзен. Здесь он лечил Рангику.
Он проходит по разным местам. Неизменна финальная точка.
В этот раз всё не так: закат слишком нервный, ночь душная и тяжёлая.
Подгоняемый раздражением, Кира идёт к реке. Глядит на ночную воду.
Звук вертолёта он слышит издалека.
Над мостом, на котором сейчас почти пусто, с вертолёта срывается очередь. Под её грохот Кира рефлекторно взмывает в небо.
Верещат шины. Опрокинутый набок мотоцикл летит юзом. Кира слышит крик и кидается вниз, не успев сам понять, что делает. Он понимает: голос! – когда искрящий и грохочущий по асфальту мотоцикл врезается в отбойник.
…Мотоциклист и его машина искорёжены равно. На залитом кровью лице открываются ослепительно яркие и совершенно бессмысленные от боли глаза.
– Я тебя где-то видел, – слышит Кира. Ослепляюще-светлый взгляд становится жестким, – а потом зрачки мутнеют, будто подернувшись серой пленкой.
Кира держит в руках труп. Или… гигай?!
Как? Откуда?..
Душа Ичимару Гина болтается в воздухе перед ним и насмешливо щурится. У нее нет руки. Взгляд сощуренных глаз быстро окидывает труп у Киры на руках, мотоцикл. Душа удивленно распахивает глаза – и тут же лицо её искажается. Мёртвый Ичимару переводит взгляд на свои начинающие рассыпаться пылью ноги – и издаёт смешок. Что-то кажется ему смешным – то ли не до конца умершему, то ли ожившему, очевидно, потерявшему память, – а теперь умершему снова, вспомнившему – и наконец исчезающему. Навсегда.
Кира бросается вперед и от души тычет торцом рукояти Вабиске Ичимару в лоб. Третья вариация потрясенного выражения на этом лице нравится Кире больше первых двух: это чистое, лишенное горечи, насмешки или иных примесей изумление души, отбрасывающей маски… перед тем, как исчезнуть.
Кира всхлипывает и распахивает Сенкаймон.
Ничего он не мог успеть и не успел бы. Очевидно, Маюри следил за ним; и, видимо, это был далеко не первый раз. Кира не чувствует ни удивления, ни гнева. Он отодвигает все – все потом.
– Да, тайчо, – шепчет Кира себе под нос, глядя и не видя, как офицеры джуунибантай… Хотя какие они там офицеры? Сотрудники исследовательского бюро суетятся вокруг большой прозрачной ёмкости. В воображении он слышит язвительный голос Гина: «Не дал спокойно помереть, да?»
Да, тайчо.
URL записи
URL записи
10.05.2013 в 18:06
Пишет кирогин:10.05.2013 в 16:15
Пишет KiraGin:Команда Ичимару/Кира. Тема 2. Ангст/драма. "Добро пожаловать", R, драббл
Название: Добро пожаловать
Команда: KiraGin
Тема: ангст/драма
Пейринг: Гин/Кира, упоминание Айзен/Гин и Айзен/Гин/Кира
Размер: 1025 слов
Жанр: ангст
Рейтинг: R
Дисклеймер: Bleach © Kubo Tite
Саммари: Гин выжил, но обвинения в предательстве все еще не сняты
Предупреждения: AU по отношению к финалу канона
Гин обернулся. Кира сидел недалеко от прохода, бледный, с покрасневшими глазами. Вряд ли это от слез; скорее от недосыпа. Все дежурил у его постели, пока Гин был без сознания. Выражение отчаяния на лице бывшего лейтенанта лучше любых слов говорило, что надежды на счастливый исход нет. Хотя почему бывшего? Это он – бывший, а Изуру – лейтенант вполне действующий… Рядом с Кирой сидел Абарай – видимо, для того, чтобы Изуру не наделал глупостей.
«Правильно, вот это правильно…» – отстраненно подумал Ичимару; он совсем не хотел проблем своему мальчику.
О Кире было легко думать, и это отвлекало. Вот об Айзене думать не хотелось. Соуске, тот привычный, приятный и в какой-то степени даже любимый, умер, когда помешался на Хогиоку. Потом это был уже не Айзен. Гин пытался убить чудовище, а чудовище пыталось убить его.
Сейчас не стоило об этом.
Суд его порядком утомил. Наспех собранный Совет словно еще не освоился в своей роли, а потому никак не мог решить, что делать с Ичимару. Вроде предатель, а вроде и не совсем. Попробовал убить Владыку… Так не убил же. За это его не помилуют.
Гин усмехнулся. У шинигами вообще-то была куча времени возродить Совет. Скорее, просто старику Ямамото нравилось быть самым главным. Мир так устроен. Все стремятся к власти. Вот и Гин пытался отщипнуть кусочек. Отщипнул почти. Но почти не считается, верно?
Ой! Кажется, к нему обращались. Что? Признание?..
– Признаю-признаю… – в чем хоть признался-то? Впрочем, это не так важно. Смысл жизни все равно испарился – или стал недоступен.
– Приговариваетесь к двумстам пятидесяти шести годам заключения в Башне Раскаяния.
О, Ками-сама, откуда такой срок? Кто там, такой скрупулезный, высчитывал все его прегрешения? Не Кучики ли? Но… все-таки попытка убийства сработала в его пользу – двести пятьдесят шесть лет – это не тысячи.
– …Препроводить к месту заключения из зала суда.
Гин поднялся за секунду до рывка охранника. Ну вот, дилемма разрешилась. Его интуиция, как всегда, не подвела. Надо бы уйти красиво. С гордо поднятой головой, что ли? Так пошло бы Айзену, но он не Айзен, и вообще он решил о нем не думать. Или вот Кире тоже бы пошло; но златокудрый ангелок Изуру на суде не оказался бы – слишком правильный.
Ах, Изуру-Изуру, губы дрожат. Не надо, не надо. Будешь помнить через сто лет-то?
Пришлось пройти мимо.
– Тайчо… – обреченно, слезы в глазах.
Разве можно не впиться в его губы напоследок? Ответил, вцепился в косоде…
На лице Абарая презрение. А, не надо смотреть на него; лучше привычно закрыть глаза.
Их растащили. Вернее, его оттащили от Киры. У того дрожали руки, но он смотрел-смотрел, – словно пытаясь навсегда запомнить черты.
Вдруг захотелось сделать больно. Хотя бы ему, раз больше никому не получится.
– Добро пожаловать домой? Да, Изуру?
Вот зачем тебе челка, Изуру – лицо закрывать, раз эмоции скрыть не можешь. Нет, спасибо, улыбка привычнее лезущих в глаза волос.
В башне холодно. Но светло. И, наверное, поэтому она не напоминает темницу. Он излазил ее всю вдоль и поперек. Внимание досталось каждой ступеньке. Впрочем, ступеньки здесь были одинаковыми, как и оконные проемы, стены, пол – камень, он и есть камень. Зарубки на стенах делать было нечем, к плошке риса и деревянной пиале с водой не полагались приборы. Хотя он-то думал, что заключенных здесь вообще не кормили, а потому был рад и такому.
Он мог наблюдать смену дня и ночи, нежась в холодном лунном свете и греясь в золотых солнечных лучах. Но память не отсчитывала дни. Далекие деревья внизу меняли листву, но Гин совершенно не помнил, сколько раз это уже происходило. Точно меньше, чем сто.
Камень высасывал реяцу по крупицам. Есть хотелось все меньше, а потом его и вовсе кормить перестали.
«Наверное, забыли обо мне… даже Изуру», – отстраненно думал Гин, и эта мысль почти не причиняла боли.
Вместе с реяцу, казалось, его покидал и рассудок. Для деятельной натуры Ичимару было совершенно невыносимо бессмысленно тянущееся существование. Время застыло, окутав прозрачным коконом бесконечности свернувшееся в клубок тело на камнях. Гин затерялся в воспоминаниях. Это было единственным, что не давало сойти с ума.
– Гин, – одновременно властно и благодушно-спокойно. Это Айзен. Его теплые губы когда-то так жадно проходились по спине, метя каждый позвонок поцелуем.
– Гин-сама, – умоляюще, но совсем не жалобно. В голосе любовь и сладкое удовольствие. Это Изуру в ореоле золотистых волос. Ласковый и нежный.
Они вдвоем, втроем, попеременно, вместе, кто-нибудь один наблюдает за утехами пары. Ох, что они тогда вытворяли в Уэко Мундо! Постойте, или это было в пятом отряде… а потом продолжилось в третьем? Впрочем, неважно, было это или не было. Гина поглотили фантазии. Их руки, их губы, их стоны, наслаждение, капли пота… Только из этого теперь и состоял мир Ичимару Гина.
Он не сразу понял, что на этот раз руки не иллюзорны. Они осторожно подняли его невесомое тело, устроили голову на крепком плече. На щеку упала горячая капля, и Гин открыл глаза. Его мальчик. Как всегда – с золотым нимбом.
– Изуру, ты настоящий? – хриплое карканье давно не используемых связок.
– Да, – его голос дрожал, словно Изуру держался и крепился из последних сил.
Солнце ослепило, а ветер, объявший тело, казалось, бил прямо по нервам. От чужого шунпо захватило дух, и Гин не сразу осознал, что они уже далеко от Башни. Может, это дом Киры?
А что, если это его пустые виденья? Ведь были они, такие мечты – чтобы кто-нибудь вытащил его оттуда…
– Изуру? – Гин попытался убрать этот жалобный тон, но получалось с трудом: он был слаб, так слаб… – Ты точно настоящий?
Кира замер, оставив суетливые попытки позаботиться об истерзанном заключением теле Ичимару. А что с ним не так? Жив, в сознании, только реяцу пропала… или все же рассудок тоже?
Кира приник к худому телу, обхватывая теплыми ладонями лицо.
– Я здесь, я с вами, я не иллюзия.
– Все… прошло? – неужели? Неужели он просидел там весь срок и остался вменяем?
– Да, да. Теперь все будет хорошо.
И, возможно, Кира сказал это для себя. А для него были только последние слова:
– Добро пожаловать домой, тайчо.
URL записи
URL записи
...и еще кое-что. потом
...а! да! я забыл: там же голосовать надо ) правда, самое то там другое - ну, сами найдете, ежели чего
@темы: Изуру, смерть Ичимару Гина, Ичимару, «Bleach», «погладь автора», братец Кира
-
-
11.05.2013 в 02:54-
-
11.05.2013 в 04:33-
-
11.05.2013 в 04:35-
-
11.05.2013 в 04:36