[гинолис]

Пишет Гость нифига, gaarik:

28.10.2010 в 01:08

М2-14. Гин|Рангику Бессонная ночь. Шорох шагов.

530 слов, ангстовый романс. Простите, автора занесло.

Шелест дыхания. Толчки пульса в теле. И тяжёлая, давящая темнота. За окном далеко заполночь, а она лежит на тонком футоне, неровно дыша и тщетно пытаясь успокоиться. Ведь он... приходил к ней такими вот ночами - беззвёздными, глухими, вязкими в своём ожидании. Она никогда не могла услышать его приближения - настолько бесшумен он был. Словно... не хотел, чтобы она знала, что он рядом? Приучал её быть одной.
Немая чёрная ночь, ощущение тепла за спиной, лёгкие касания, почти невесомые поцелуи. Мурашки по коже, сцепленные в замок руки - их руки, тепло, сменяющееся жаром, и жар, переходящий в прохладу, когда их тела отстраняются. Лишь на мгновение. Сладковато-вяжущий привкус поцелуя на губах и вопрос:
- Снова хурма?
- Ну, Ран-тян, ты же знааешь...
- Знаю. - она вздыхает - порой ей кажется, что Гин любит хурму больше, чем её саму. Иначе зачем ему так улыбаться? - А как же Кира?
- А что он? Я сказал ему найти тот сорт, что увидел в каталоге. Даже если для этого придётся отправиться на садовую выставку в Генсей.
- Совсем его не щадишь.
- Нет. Я не щажу себя.
Уголок её рта дёргается в усмешке. Как же...
А в ответ - смех, смех смех, его губы на её теле, и серебристые волосы, мазнувшие по шее... И - жар, что волнами разгорается вокруг - между ними, или под кожей, и снова смех...
А потом они будут лежать рядом, а его колено будет на её бедре, а никак не наоборот, нет. Зато он заключит её в кольцо своих рук, так, что даже захочешь - не высвободишься, да, впрочем, она и не собиралась, - и, перебирая пальцами тяжёлый шёлк её волос, будет шептать ей, какая она у него - красавица, единственная-неповторимая. Любимая...

Рангику мотает головой, стряхивая с себя паутину вопоминаний - их слишком много. Здесь и сейчас, когда она снова одна, в этой пустой холодной комнате, и знает, что он ушёл, но не зная, когда вернётся. Да и вернётся ли? Должен. Всегда возвращался. Перед глазами встают картины недавнего прошлого - бордовое, почти чёрное на бледной коже, слипшиеся, побуревшие волосы, расколотая бетонная плита, оседающая на них пыль и кровь, кровь, кровь - море крови... И его признание. Тогда она почти поверила, что потеряла его. Почти. Она не отходила от него ни на шаг, и капитану Унохане приходилось буквально умолять её пойти к себе, чтобы выспаться. Мацумото думала, что больше не сможет плакать - казалось, у неё не осталось слёз. Но через месяц он уже мог двигаться. Медленно, но - мог. А когда более-менее оправился, ушёл. Не прощаясь. И верно - это ещё не конец.
А сейчас она, мучимая бессоницей, как и многие ночи до этого, лёжит на футоне и, глядя на медленно светлеющее за окном небо, может думать только о том, что скоро, совсем скоро наступит весна. И что на посаженных Кирой у казарм третьего отряда деревцах проклюнутся почки, а следом за ними распустятся мелкие невзрачные цветки. А ещё она знает, что Кира никогда не признается себе в том, что он тоже ждёт. Ждёт, когда тонкие ветки украсят крупные рыжие бусины плодов. Не потому, что будет пора снимать урожай. А потому, что он вернётся. Он ведь всегда возращается, чёртов заблудившийся лис. А значит, им осталось ждать совсем недолго.
Ведь правда, Гин?

URL комментария

@темы: находки, «погладь автора»