погладь автора, я сказаВ
09.10.2013 в 22:56
Пишет Команда Ичимару Гина:Команда Ичимару Гина. Тема 5. AU. «Мелодия для флейты»
Название: Мелодия для флейты
Команда: Команда Ичимару Гина
Тема: AU
Пейринг/Персонажи: Изуру, Гин
Размер: 1093 слова
Рейтинг: G
Дисклеймер: отказ
Саммари: Ирландия середины XVII века. Гин – музыкант, Изуру – офицер британской армии
У него были тонкие пальцы. Они так красиво держали флейту, что Изуру не мог пройти мимо, не сумел отвести глаз — а потом уже и не хотел. Мелодия лилась – завораживающе медленная, напевная. Лицо музыканта казалось Изуру знакомым, но глаз за неровно остриженной светлой чёлкой было не разглядеть. В свете факелов казалось, что волосы музыканта отливают серебром.
Как вышло, что офицер британской армии Кира Изуру забрёл на ирландскую свадьбу, он и сам не смог бы объяснить. Был ясный день, Изуру гулял. Выпивать с друзьями – дело хорошее, но быстро наскучившее; а вот осмотреть окрестности города – интересно.
С тех пор, как часть расквартировалась в прибрежном городке, Изуру слышал звук прибоя постоянно, где бы он ни находился. Море звало его – вкрадчиво, неотступно. И, последовав этому зову, Изуру сам не заметил, как оказался на берегу, заканчивающемся каменистым обрывом. Внизу, среди скал, гудело море…
День плавно сменился сумерками, за сумерками спустилась ночь. Возвращаться в душную квартиру не хотелось. Заметив вдалеке на берегу яркие огни, Изуру направился вдоль обрыва, намереваясь дойти до них. Вероятно, это был паб: ветер доносил звуки волынки.
Небольшой каменный дом и двор перед ним, расположившиеся над самым обрывом, были битком набиты людьми. Они смеялись и плясали, кружась в пёстром шумном хороводе.
«Свадьба», – подумал Изуру.
Играл живой оркестр: скрипка, бузуки, барабан и флейта. Мелодия флейты сразу привлекла Изуру; она звучала тише остальных, но отчего-то хотелось слушать именно её. А ещё хотелось смотреть неотрывно на руки, державшие флейту.
Изуру не помнил, сколько простоял так, прислонившись к стене, не замечая косых взглядов и не спеша заходить внутрь. Мелодия закончилась, флейтист поднял голову, неуловимым движением откидывая чёлку с глаз, и посмотрел на Изуру.
Таких глаз Изуру никогда не видел. Или, может быть, видел, но когда-то очень давно, сразу и не вспомнить – яркий циановый оттенок голубого, цвет морской волны в солнечный день.
Сердце болезненно торкнуло и застучало сильнее; воздух вдруг загустел, стало трудно дышать. Изуру не помнил, как преодолел несколько шагов; взгляд уперся в небольшую коробку с монетами, стоявшую у ног музыканта. Нашарив в кармане несколько мелких монет, Изуру опустил их в коробку и нетвёрдым шагом направился в паб.
Его здорово вело, в голове шумело, как от спиртного. С трудом продравшись сквозь веселящуюся толпу, Изуру добрался до барной стойки и нашёл глазами бармена – тот стоял к нему спиной, расставляя что-то на полке.
– Милейший, сделайте мне чаю, пожалуйста, – вежливо попросил Изуру, ища, куда бы присесть.
Сразу несколько лиц обернулось к нему. Бармен – высокий седой старик с густыми усами, крючковатым носом и шрамами, рассекающими правую часть лица ото лба к нижней скуле и левую часть широкого выдающегося подбородка, — тяжёлым изучающим взглядом уставился на него и медленно произнёс:
– В этом баре чай не подают. Особенно вам, английским собакам.
Изуру внутренне собрался, отгоняя неуместную рассеянность, и огляделся: за его спиной постепенно собиралась толпа нетрезвых и не слишком дружелюбных ирландцев.
– Тогда позвольте попросить у вас воды, – очень спокойно сказал Изуру.
Бармен усмехнулся. Взяв с подноса стакан, он зачерпнул воды из тазика с грязной посудой и со стуком поставил его перед Изуру.
– Извольте, господин.
Со всех сторон послышалось одобрительное хмыканье и пьяный глумливый смех.
Изуру стиснул зубы. Задетое достоинство офицера требовало реванша. Гордо вскинув голову, Изуру осмотрел присутствующих и, вновь остановив взгляд на бармене, вымораживающе-ледяным тоном произнёс:
– Я передумал. Сейчас вы приготовите мне чашку крепкого цейлонского чая. Зелёного. С молоком, – Изуру сделал паузу, во время которой не раздалось ни единого звука, и продолжил: – Вы можете отказаться, и тогда уже завтра в этом заведении не будут подавать ничего, кроме чая. Вам выбирать.
Он замолчал. Тишина сгущалась; люди, стоявшие вокруг него, придвинулись ближе. На их лицах читалась откровенная злоба и ненависть. Изуру был уверен, что страх расправы со стороны англичан удержит их, но он ошибался.
Ирландцы переглядывались, сжимая кто кулаки, кто бутылку. В задних рядах нарастал гул. Изуру различил только два слова: «напоить» и «море» – и этого было достаточно. Спину продрало холодом.
Всё просто. Двое держат, третий вливает виски. Будешь отплёвываться – зажмут нос. А потом, пьяного, столкнут со скалы в море. Напился, сорвался с обрыва – сам виноват.
Изуру снова обвёл взглядом толпу и увидел, как на мрачных лицах расползаются злые ухмылки, а глаза загораются хищным азартом. Во рту пересохло, рука сама потянулась к оружию.
«Это конец», – успел подумать Изуру. И в этот момент у входа в бар раздался оглушительный грохот, послышался чей-то возглас и топот ног.
– Ах. Как неудачно поставили на пороге это ведро с хмелем! Разлилось всё-о. Хотя нет, что-то там всё же осталось…
Часть присутствующих из задних рядов рванулась к выходу.
Высокий голос, растягивающий гласные, странная манера речи, насмешливые интонации. Из-за спин обступивших Изуру людей протиснулся флейтист и живо сунул ему под ноги корзину с подарками для молодожёнов.
– Милостивый господин, не пожалейте для молодых, одари-ите! И да воздастся вам за вашу доброту.
Толпа немного расступилась: за спиной музыканта маячил рыжеволосый парень с хмурым честным лицом; рядом, держа его за руку, стояла темноволосая девушка, её большие синие глаза смотрели решительно и прямо.
В толпе послышалось недовольное бурчание:
– Какого чёрта, Гин?
– Проклятье!
«Гин», – отозвалось у Изуру в голове. Он попытался снова поймать взгляд флейтиста, но не смог: тот щурился. Растягивал губы в неправдоподобно широкой улыбке. На нём была простая деревенская одежда, смотревшаяся странно; Изуру с удивлением поймал себя на том, что не ожидал увидеть его в чём-то подобном. Но это значит, что в чём-то другом – ожидал?
Изуру сморгнул эти мысли, как наваждение, и достал из кармана штанов потёртый мешочек с монетами. Вытряхнул содержимое на ладонь – до жалованья три дня, в аккурат на пропитание – ссыпал обратно и кинул в корзину с подарками.
«Всё равно пора новый купить. А три дня как-нибудь проживу. Если отсюда выберусь».
– Поздравляю, – сказал Изуру. – Живите в любви и мире. Счастья вам.
С эти словами он прошёл мимо них, раздвигая плечами недовольную толпу, и скрылся за дверью.
Голова гудела, как с похмелья. Изуру быстрым шагом шёл вдоль берега по направлению к городу, когда его догнали и ухватили за запястье.
Изуру дёрнулся, оглянулся.
– Ах, не надо бояться, это всего лишь я.
Перед ним стоял Гин.
– Спасибо, – выдохнул Изуру, унимая сердцебиение. – Вы спасли мне жизнь. Почему?
Улыбка Гина стала шире. Он помахал ладонью перед лицом Изуру:
– Ну что за вопрос такой странный, а? Я хотел вас угостить. Чаем. Вы же не против?
Изуру опешил.
– Не против, – автоматически повторил он. И зачем-то добавил: – Я хочу пить. И есть. И у меня больше нет денег.
Гин рассмеялся.
– Хорошо. Меня зовут Гин. А тебя?
– Изуру.
Изуру не понимал, что может быть хорошего в том, что ты голоден и шатаешься неизвестно где и с кем без денег, но последующее «Пойдём со мной, Изуру» окончательно вышибло его из реальности.
Изуру решил, что во всём разберётся позже, когда у него прояснится в голове. А пока можно просто идти за высокой светлой фигурой в развевающемся от ветра плаще и ни о чём не думать.
URL записиНазвание: Мелодия для флейты
Команда: Команда Ичимару Гина
Тема: AU
Пейринг/Персонажи: Изуру, Гин
Размер: 1093 слова
Рейтинг: G
Дисклеймер: отказ
Саммари: Ирландия середины XVII века. Гин – музыкант, Изуру – офицер британской армии
У него были тонкие пальцы. Они так красиво держали флейту, что Изуру не мог пройти мимо, не сумел отвести глаз — а потом уже и не хотел. Мелодия лилась – завораживающе медленная, напевная. Лицо музыканта казалось Изуру знакомым, но глаз за неровно остриженной светлой чёлкой было не разглядеть. В свете факелов казалось, что волосы музыканта отливают серебром.
Как вышло, что офицер британской армии Кира Изуру забрёл на ирландскую свадьбу, он и сам не смог бы объяснить. Был ясный день, Изуру гулял. Выпивать с друзьями – дело хорошее, но быстро наскучившее; а вот осмотреть окрестности города – интересно.
С тех пор, как часть расквартировалась в прибрежном городке, Изуру слышал звук прибоя постоянно, где бы он ни находился. Море звало его – вкрадчиво, неотступно. И, последовав этому зову, Изуру сам не заметил, как оказался на берегу, заканчивающемся каменистым обрывом. Внизу, среди скал, гудело море…
День плавно сменился сумерками, за сумерками спустилась ночь. Возвращаться в душную квартиру не хотелось. Заметив вдалеке на берегу яркие огни, Изуру направился вдоль обрыва, намереваясь дойти до них. Вероятно, это был паб: ветер доносил звуки волынки.
Небольшой каменный дом и двор перед ним, расположившиеся над самым обрывом, были битком набиты людьми. Они смеялись и плясали, кружась в пёстром шумном хороводе.
«Свадьба», – подумал Изуру.
Играл живой оркестр: скрипка, бузуки, барабан и флейта. Мелодия флейты сразу привлекла Изуру; она звучала тише остальных, но отчего-то хотелось слушать именно её. А ещё хотелось смотреть неотрывно на руки, державшие флейту.
Изуру не помнил, сколько простоял так, прислонившись к стене, не замечая косых взглядов и не спеша заходить внутрь. Мелодия закончилась, флейтист поднял голову, неуловимым движением откидывая чёлку с глаз, и посмотрел на Изуру.
Таких глаз Изуру никогда не видел. Или, может быть, видел, но когда-то очень давно, сразу и не вспомнить – яркий циановый оттенок голубого, цвет морской волны в солнечный день.
Сердце болезненно торкнуло и застучало сильнее; воздух вдруг загустел, стало трудно дышать. Изуру не помнил, как преодолел несколько шагов; взгляд уперся в небольшую коробку с монетами, стоявшую у ног музыканта. Нашарив в кармане несколько мелких монет, Изуру опустил их в коробку и нетвёрдым шагом направился в паб.
Его здорово вело, в голове шумело, как от спиртного. С трудом продравшись сквозь веселящуюся толпу, Изуру добрался до барной стойки и нашёл глазами бармена – тот стоял к нему спиной, расставляя что-то на полке.
– Милейший, сделайте мне чаю, пожалуйста, – вежливо попросил Изуру, ища, куда бы присесть.
Сразу несколько лиц обернулось к нему. Бармен – высокий седой старик с густыми усами, крючковатым носом и шрамами, рассекающими правую часть лица ото лба к нижней скуле и левую часть широкого выдающегося подбородка, — тяжёлым изучающим взглядом уставился на него и медленно произнёс:
– В этом баре чай не подают. Особенно вам, английским собакам.
Изуру внутренне собрался, отгоняя неуместную рассеянность, и огляделся: за его спиной постепенно собиралась толпа нетрезвых и не слишком дружелюбных ирландцев.
– Тогда позвольте попросить у вас воды, – очень спокойно сказал Изуру.
Бармен усмехнулся. Взяв с подноса стакан, он зачерпнул воды из тазика с грязной посудой и со стуком поставил его перед Изуру.
– Извольте, господин.
Со всех сторон послышалось одобрительное хмыканье и пьяный глумливый смех.
Изуру стиснул зубы. Задетое достоинство офицера требовало реванша. Гордо вскинув голову, Изуру осмотрел присутствующих и, вновь остановив взгляд на бармене, вымораживающе-ледяным тоном произнёс:
– Я передумал. Сейчас вы приготовите мне чашку крепкого цейлонского чая. Зелёного. С молоком, – Изуру сделал паузу, во время которой не раздалось ни единого звука, и продолжил: – Вы можете отказаться, и тогда уже завтра в этом заведении не будут подавать ничего, кроме чая. Вам выбирать.
Он замолчал. Тишина сгущалась; люди, стоявшие вокруг него, придвинулись ближе. На их лицах читалась откровенная злоба и ненависть. Изуру был уверен, что страх расправы со стороны англичан удержит их, но он ошибался.
Ирландцы переглядывались, сжимая кто кулаки, кто бутылку. В задних рядах нарастал гул. Изуру различил только два слова: «напоить» и «море» – и этого было достаточно. Спину продрало холодом.
Всё просто. Двое держат, третий вливает виски. Будешь отплёвываться – зажмут нос. А потом, пьяного, столкнут со скалы в море. Напился, сорвался с обрыва – сам виноват.
Изуру снова обвёл взглядом толпу и увидел, как на мрачных лицах расползаются злые ухмылки, а глаза загораются хищным азартом. Во рту пересохло, рука сама потянулась к оружию.
«Это конец», – успел подумать Изуру. И в этот момент у входа в бар раздался оглушительный грохот, послышался чей-то возглас и топот ног.
– Ах. Как неудачно поставили на пороге это ведро с хмелем! Разлилось всё-о. Хотя нет, что-то там всё же осталось…
Часть присутствующих из задних рядов рванулась к выходу.
Высокий голос, растягивающий гласные, странная манера речи, насмешливые интонации. Из-за спин обступивших Изуру людей протиснулся флейтист и живо сунул ему под ноги корзину с подарками для молодожёнов.
– Милостивый господин, не пожалейте для молодых, одари-ите! И да воздастся вам за вашу доброту.
Толпа немного расступилась: за спиной музыканта маячил рыжеволосый парень с хмурым честным лицом; рядом, держа его за руку, стояла темноволосая девушка, её большие синие глаза смотрели решительно и прямо.
В толпе послышалось недовольное бурчание:
– Какого чёрта, Гин?
– Проклятье!
«Гин», – отозвалось у Изуру в голове. Он попытался снова поймать взгляд флейтиста, но не смог: тот щурился. Растягивал губы в неправдоподобно широкой улыбке. На нём была простая деревенская одежда, смотревшаяся странно; Изуру с удивлением поймал себя на том, что не ожидал увидеть его в чём-то подобном. Но это значит, что в чём-то другом – ожидал?
Изуру сморгнул эти мысли, как наваждение, и достал из кармана штанов потёртый мешочек с монетами. Вытряхнул содержимое на ладонь – до жалованья три дня, в аккурат на пропитание – ссыпал обратно и кинул в корзину с подарками.
«Всё равно пора новый купить. А три дня как-нибудь проживу. Если отсюда выберусь».
– Поздравляю, – сказал Изуру. – Живите в любви и мире. Счастья вам.
С эти словами он прошёл мимо них, раздвигая плечами недовольную толпу, и скрылся за дверью.
Голова гудела, как с похмелья. Изуру быстрым шагом шёл вдоль берега по направлению к городу, когда его догнали и ухватили за запястье.
Изуру дёрнулся, оглянулся.
– Ах, не надо бояться, это всего лишь я.
Перед ним стоял Гин.
– Спасибо, – выдохнул Изуру, унимая сердцебиение. – Вы спасли мне жизнь. Почему?
Улыбка Гина стала шире. Он помахал ладонью перед лицом Изуру:
– Ну что за вопрос такой странный, а? Я хотел вас угостить. Чаем. Вы же не против?
Изуру опешил.
– Не против, – автоматически повторил он. И зачем-то добавил: – Я хочу пить. И есть. И у меня больше нет денег.
Гин рассмеялся.
– Хорошо. Меня зовут Гин. А тебя?
– Изуру.
Изуру не понимал, что может быть хорошего в том, что ты голоден и шатаешься неизвестно где и с кем без денег, но последующее «Пойдём со мной, Изуру» окончательно вышибло его из реальности.
Изуру решил, что во всём разберётся позже, когда у него прояснится в голове. А пока можно просто идти за высокой светлой фигурой в развевающемся от ветра плаще и ни о чём не думать.
@темы: Ичимару, «Bleach», «погладь автора»