погладь автора, я сказаВ
Кира-кё не был большой усадьбой. Три ряда крыш, как было принято в Сейрейтее, крытых золочеными листами. Меловая белизна стен. Сад позади, двор. Усадьба окружена крытым коридором. Ворота наглухо заперты, первый этаж тускло отблескивал огнями. Углями горели кое-где огоньки на втором поверхе. Третий был слеп.
Кира знал, что внизу распоряжалась бабушка. Что внизу идут какие-то приготовления (да, разумеется, комната, другая, особенный гость, и ради него многое нужно перенести, передвинуть, по-новому перегородить комнаты… устроить мороку.
Ему было неинтересно. Смутно думал, что капитан чихать бы хотели на комнаты. Разве что поиграть с тем, что обнаружится необычного.
Была ночь, а утром Кира обещал себе посмотреть на своих внутренних чудовищ, посопереживать им, позевать, затем обнаружить, что всё как прежде
Лежал в темноте на футоне и глядел на черные балки потолка. Развлекал себя тем, что выискивал места, где ниндзя было бы удобнее всего направить стрелку ему в горло. Отдыхал. Настороженно прислушался к жуку-могильщику, точившему где-то половицу. Не думалось.
Шуршал углями в жаровне язычок огня, играл тенями.
С его жаром спорил тонкий язык сквозняка из-за щели отодвинутой ставни.
Отсюда он мог охватить будто и весь Сейрейтей. И капитана Гина где-то, и Ренджи, и весь отряд по отдельности. Всё жило в одно время с ним. Двигалось, думало, стремилось, жило – как один организм. Разобщенный и скрепленный мириадами нитей.
Наверное, только Вабиске был всегда настолько под рукой, что не мыслился «отдельно», никогда не принадлежал к этому миру, а был такой же частью Киры, как сама рука или сердце. И всё другое больше не было важным.
Обнять, укутать одеялом, провалиться в сон… в первую ночь за долгое время, когда он мог воспринимать себя вне работы.
Кира знал, что внизу распоряжалась бабушка. Что внизу идут какие-то приготовления (да, разумеется, комната, другая, особенный гость, и ради него многое нужно перенести, передвинуть, по-новому перегородить комнаты… устроить мороку.
Ему было неинтересно. Смутно думал, что капитан чихать бы хотели на комнаты. Разве что поиграть с тем, что обнаружится необычного.
Была ночь, а утром Кира обещал себе посмотреть на своих внутренних чудовищ, посопереживать им, позевать, затем обнаружить, что всё как прежде
Лежал в темноте на футоне и глядел на черные балки потолка. Развлекал себя тем, что выискивал места, где ниндзя было бы удобнее всего направить стрелку ему в горло. Отдыхал. Настороженно прислушался к жуку-могильщику, точившему где-то половицу. Не думалось.
Шуршал углями в жаровне язычок огня, играл тенями.
С его жаром спорил тонкий язык сквозняка из-за щели отодвинутой ставни.
Отсюда он мог охватить будто и весь Сейрейтей. И капитана Гина где-то, и Ренджи, и весь отряд по отдельности. Всё жило в одно время с ним. Двигалось, думало, стремилось, жило – как один организм. Разобщенный и скрепленный мириадами нитей.
Наверное, только Вабиске был всегда настолько под рукой, что не мыслился «отдельно», никогда не принадлежал к этому миру, а был такой же частью Киры, как сама рука или сердце. И всё другое больше не было важным.
Обнять, укутать одеялом, провалиться в сон… в первую ночь за долгое время, когда он мог воспринимать себя вне работы.
Ичимару-гинолис улыбнулся и протянул руку Кире:
- Ну, ладно!.. Пойдём, - и тут же, посмеиваясь: - Я тебя научу!..
На самом деле гинолис чувствовал себя после ночных похождений немного невыспашимся, и даже зевал деликатно в сторону. И думал, преодолевая дремотную слабость: "А хорошо бы Изуру со мной сейчас повозился, что-нибудь мне показал... так ведь нет, наверное, в отряд поскачет!.."
При мысли об отряде на чело гинолиса набежала тень, а потом его кольнуло быстрой, неоформившейся, но неспокойной мыслью о ...большом Гине. - Как будто он беспокоился о нём. И, будто боясь, что эту мысль услышит Кира, гинолис быстро взглянул на него.
Тут он встретил взгляд капитана.
...
Отряд. Капитаны. Лейтенант. Работа, к которой двое причастны непременно. Третий, кого решили отстранить?
Болезненно, нервно, неверно, неправильно.
Выйти отсюда? Риск. Остаться здесь? Клетка. Вернуться? Риск.
Этого не разделить.
Кира не видел здесь свободы. Не видел рогаток, сбитых птиц. Даже если капитан Гин* теперь это позолят себе, они будут в другой сфере. Не той, где Изуру был. Наверное не в той, в которой капитан Гин* были.
*Кира после удара рейацу не различает их. Почти. Но первый капитан со * - тот, с кем Изуру идёт сейчас. Второй со * - тот капитан, кто остались в отряде.
- А давай сделаем так... - слишком самостоятельный хвост нервно хлопнул по ноге, и это движение не вязалось со сладкой улыбкой и сладким голосом, и гинолис тут же буркнул себе под нос: - ну, его я предупрежу.
И снова улыбаясь и почти нежно:
- Я сейчас отосплюсь... а ты вернёшься из отряда раньше?..
Гинолис заглядывал в лицо Изуру снизу вверх, и, похоже, чувствовал себя в этой роли очень свободно. В роли ребёнка-неведомой зверюшки. Едва договорив, он отвернулся от Изуру и протянул руку, на которую тут же села чёрная бабочка. Свёл брови, помолчал. Проговорил негромко:
- Изуру ведь не очень сейчас загружен? Отпусти его, когда он сам скажет! Пораньше...
И улыбнулся нехорошо, бегло глянув бабочке вслед. Пробормотал:
- Был бы я Сой Фонг, давно бы заставил Маюри изобрести считыватель бабочек...
Повернулся к Изуру снова.
- А теперь... - детским голосом, предвкушающим тоном, - я всё-таки под одеяло!
А забавно мы смотримся, думаю, идучи за ручку... Сжал руку Изуру крепче. Взглянул на него, оглянулся по сторонам - спокойно рассматривал окружающее.
Относилось оно к "вернуться из отряда пораньше" и имело целых две причины: во-первых... нет, целых три. Во-первых и главных, Кира привык ночевать при отряде. Во-вторых и в принципиальных, несносные офицеры ну точно распустят слухи, что у Киры-фукутайчо нашлась подружка. В третьих и пугающих... быть у себя дома вечером, значило обкрадывать матриарха в ведении домашних дел. Глава он или нет?
..."о, да".
Перемены требуют гибкости, когда не могут быть устранены.
- Как скажeте, капитан Гин. Если в течение дня что-нибудь понадобится, предупредите Акэти. Я покажу вам его, с ним что бы то ни было пойдёт быстрее.
Проводит капитана до спальной.
Он шёл рядом с Изуру, держал того крепко за руку и с любопытством прислушивался к себе.
"О-о, что это я?.. М-м..."
Чувствовать удовольствие (большое и незамутнённое, да, и совершенно детское удовольствие) - это, интересно, уже впадение в детство... или ещё нет?
Хвост занервничал, гинолис задёргал ушами и поспешил сказать себе, что подумает об этом потом. Вот Изуру уйдёт, а он залезет под одеяло...
"Шиматта. Как это останавливать?"
Не то чтобы Гин впадал в панику - но опасения за состояние собственного сознания испытывал вполне серьёзные.
И старался не пропустить ничего вокруг.
Потому что было очень, очень интересно.
- Да, покажи, - пробормотал спустя какое-то время. Надо же на чём-то сосредоточиться!..
На самом деле ему было невыносимо любопытно.
Завёл внутрь, вышел, прикрыл дверь, поискал нужную рейацу. Не знал, нужно ему быть унылым, или просто оттаскать за уши этого ребёнка. Должно быть, упражнения не пропали даром. По крайней мере, состояние "сильно не в духе" Акэти уловил и появился незамедлительно.
Говорить Изуру даже ничего не стал. Просто указал на дверь.
Значило это: "я-поручал-не-спукать-глаз-где-ты-был-отойдёшь-на-шаг..." Продолжить бы Изуру не смог - в его понимании, единственной возможной судьбой Акэти было выполнение просьбы, и он не представлял, что может быть в другом случае.
Что-то заставило его вдруг приглядеться к слуге внимательнее. Ввиду звукопроницаемости дверей ничего сказано не было, но, судя по виду, Акэти имел в виду что-то вроде "всё, что будет угодно?"
- Я выпишу тебе записную книжку. Это было обговорено.
Отодвинул дверь, пропустил его и вошёл сам.
- Акэти Мицухиде, частично обучен приёмам шинигами, сможет быть вашим подручным в моё отсутствие.
Подросток между двенадцатью и четырнадцатью, сдержанный (присутствием Киры) улыбчивый сорванец, темноволосый и темноглазый. Взгляд доброжелательный, но изучающий.
"Этак, чего доброго, я ещё и спать расхочу. Ну Изуру, ну миленький!.. Ну давай ты меня сам спать уложишь?.. Можно даже по-быстрому, да!"
Сморщил нос. И руку Изуру не отпускал - специально, совершенно правильно.
Кира точно знал, что они свободолюбивы, точно знал, что в большей части им не понадобится помощник (он был нужен самому Изуру для оценки положения), и всё же вот - ...
- Доброе утро, Гин-сама, - вежливый поклон.
Если тайчо не отпускают, - думал Кира, - они будут завершать первый план. То есть уложить их спать. Повёл к футону, свободной рукой широко откинул одеяло, ей же потянул узел пояса одежд тайчо.
Снять ги, из хакама они выступят, уложить, быть возле, сколько понадобится...
Пожалуй, вывести его во время их сна.
"Капитан будут самостоятельны всё время, пока меня не будет в усадьбе. Запоминай, Акэти, но чувствую, тебе это не пригодится. Запоминать..? Ему и без того известно".
- Изу-уру... - очень тихо, почти неслышно, со своеобычной улыбочкой; и тут же обнял за шею, будто понадобилось опереться сильнее - совершенно как ребёнок, который даёт взрослому себя раздеть.
А что? Очень гармонично вышло.
Посмотрел на Изуру близко-близко; да-а,волнуюсь, и правда!.. сжал руки крепче. ...Какая шикарная игра получается, а!
Только вот чувства над нами довлеют, и ещё как. Ощущения фантастически сильные, - оно, конечно, любопытно и здорово, но сколько я смогу соображать?.. или уже не могу...
Его сдерживала убийственная серьёзность хозяина. Чтобы тому понравилось что-то, надо было думать об этом, пока делаешь, так, как хозяин сам думал бы. Сейчас было не заваривание чая, не любовние чем-нибудь в саду, не рейацу и не мечи, но господин Кира был не в себе.
Он отметил, когда Изуру снимал косодэ, был уже возле со сложенным свежим.
Поднял хакама и ги и вышел с ними, чтобы...
За дверью отпустило. Блин, это было... от этого болела голова.
***
[когда-то]
- Это как?
- Это ты сначала делаешь, потом думаешь.
Акэти вспомнил неминуемые итоги сказочных расплат за такое и криво улыбнулся. Он сидел на мостке у пруда и болтал ногами, распугивая красно-белых карпов.
- Ну? - Недоверчиво переспросил он.
- Вон на энгаве стоит поднос с чаем. Завари его, не думая. Можешь попытаться думать о журавлях или о небе или о чём-нибудь ещё.
- А если я заварю бурду?
- Я буду в восторге. Ты смог. Это первое. Второе. Ты будешь делать это духом, поэтому, даже если получится не чай, это будет возможно выпить.
Акэти зевнул и потянулся.
- Опять чай, - пробормотал он. - Как будто рано утром делать нечего...
- Пока ты будешь мучаться, я займусь мечом. И предупреждаю. В этом состоянии ты можешь обнаружить себя обрывающим, например, цветки камелий, чтобы истолочь их в ступе и бросить в чай. Это нормально.
Акэти вздрогнул и поёжился. Хозяин был ясен, как солнечный зайчик на воде. Что не предвещало доброго.
***
[сейчас]
Поглядел на одежду. Сыроватая, кое-где следы травы. Что это вообще такое за существо? Что господин Кира с ним делает? Третий отряд? Нет, теперь понятно, отчего если господин Кира и возвращается, то странный.
- Капитан? - Спокойно спросил Кира.
Он не нуждался в ответе, так же как не чувствовал нужды и спрашивать.
Косоде легло на плечи гинолиса.
Гинолис вскинул
глазаприщур. Улыбочка его была слегка скособочена и задумчива.Чуть отстранился, соскользнув ладонями на плечи Киры, но совсем из объятий не выпустил; вздохнул с чувством и пропел:
— Изу-уру! А тебе в куклы играть не хочется?..
Серьёзный лейтенант, занятый переодеванием — это не только волнительно. И не только забавно. Это, ко всему прочему, очень удобно. Нет, правда. Особенно когда он вместо тебя возится с хвостом. Молодец, Изу-уру, аккуратный... Ай!
Снова обнял, мягко и ласково, прижался щекой к шее, тихо фыркнул.
— Жаль, что уже утро! — Отодвинулся, взглянул Кире в лицо. Улыбнулся ему почти заговорщицки. Прошептал чуть слышно: — А теперь погладь!..
Прижался снова и тут же зевнул деликатно, чуть отвернувшись и пряча улыбку.
- Нет. Обычно я разрубаю их.
Ото лба, сквозь серебрящуюся шевелюру, следя, как встопорщиваются и снова ложатся пряди, как подрагивают чуткие уши.
...С такой невинностью они делают то, что позволили бы себе ребёнок или женщина.
Он не помнил, когда испытывал такого рода расслабленность, и ему очень нравилось и это состояние, и то, что на душе наступил незамутнённо-сонный мир и покой, и то, что всё это совершенно невозможно и не бывает. А чуткое ухо подрагивало, ловя звуки из других помещений, и нос говорил, что, хотя Гин и собирается спать, для других уже наступило утро. Тихо заворчал: хотелось, чтоб ещё была ночь.
— Ты сегодня вечером меня уложишь, да?.. — детская интонация получилась сама собой, и гинолис улыбнулся в плечо Изуру. Подумал секунду и потёрся о него щекой.
"Они отправили джигоку-тё, тогда "вечер", разгружен. ...Если они уснут, то я смогу отправиться в ночную. Однако... время изменилось. Нужно присматриваться к другому, не к краскам ночи, даже не к..."
Они потёрлись о него щекой.
Невероятная кожа, так ему показалась. Или близость энергии обостряла осязание? И... "Как ребёнок", но другое. Что другое? Возможно, это стоило прочувствовать ночью?
Ичимару Гин засыпали. "Сопровождать в сон" или "оберегать сон" он не мог, но чувствовать неслышный уход было тоже особенным.
Безымянным и сокровенным.
— До твоего прихода обещаю быть мирным, — прошептал негромко, когда Изуру наклонился поправить одеяло. Это нехитрое движение доставляло такое удовольствие, как будто... трудно сказать, как что. Тепло...
— Буду ждать! — и улыбнулся самой мирной улыбочкой.
Только спать, Ичимару, а не упражняться... ни в чём не упражняться. Просто спать. Хорошо?.. Вон можешь слушать, если хочешь... И замолчал вовсе.
Закрыл глаза.
"До твоего прихода обещаю быть мирным..."
До его прихода. Потом... ещё до какого-нибудь прихода. Потом не будут мирными.Потом будут.
Но всё равно рано или поздно захватит их довольно мирная жизнь, если они откажутся от походов в Санбантай. Их праздники, их заботы, их игры, их тренировки, всё, что шинигами видит не так часто.
Даже если не откажутся от походов. Если время будет течь мягко... Тогда можно будет забыть об ограничениях на владение двоим одним занпакто, и...
"И?"
Он прошёл коридоры, двор, следил за солнцем, потом остановился, увидев в тени красный навес и набелёное лицо гадалки.
"Спросить её, что из всего этого выйдет?"
Изуру весь был как рыба. Ещё ничего не происходило. Уже что-то произошло.
Оставалось отправиться в отряд. Теперь был черёд капитана Гина давать ответ на вопросы и прокладывать путь вперёд. Хотя Изуру так понял, что в Кира-кё прибавился ещё один вечный поселенец. Через некоторое время он возвратит выселенных в поместье, и...
"И слухи разойдутся. День мирный, а ночью будет пожар. Рано загадывать".
И ушёл. До вечера.
а про что я дальше делал? )
а дальше там )